Не все атаманы одинаково полезны

Правда открывается через 75 лет. Именно этот срок выбран для открытия личных архивов и секретных материалов. Но бывают случаи, когда и не надо ничего открывать, так как обе (три, четыре) стороны конфликта публикуют факты в открытых источниках и, удивительным образом, мнения конфликтующих сторон совпадают.

Атаман Григорьев, начало ХХ века, Гражданская война. Я всегда считала, что говорить о нём уже не стоит, так как что-то новое добавить очень сложно. Вывод у большинства очевидцев был один – «бандит с большой дороги».

И вот, в начале XXI века, «общественники» на заседании о переименовании улиц Николаева предлагают одну из улиц назвать именем атамана Григорьева. «Опешила» – это немного не то чувство, которое я испытала в тот момент.

Первое, что сразу всплыло в памяти, это отрывок из документальной повести «В логове Махно» М. Спектора и Н. Коротеева. Это повесть того самого Спектора, который родился в Николаеве, был чекистом, подобрался к Махно, потом путешествовал по катакомбам Николаева, прошел долгий путь от участника подпольного движения во время немецкой оккупации до полковника ГБ, чудом остался жив после репрессий и дожил до почтенного возраста.

Герой повести, Матвей Бойченко (подпольная кличка Спектора), отправился из Николаева в Елисаветград (Кировоград) поездом для передачи важного донесения. В районе Знаменки поезд внезапно остановился. Вдоль вагонов, придерживая сабли, пробежали военные с красными бантами на груди, раздались выстрелы и после некоторого времени поезд снова тронулся.

Далее диалог с соседом:
– Попали в переделку… – процедил солдат.
– Какая переделка? Это же наши, – сказал Матвей.
– Наши… Похоже, что григорьевцы бунтуют…
– Григорьевцы? – переспросил Матвей. Он отлично помнил, что конница Григорьева вместе с частями Красной Армии освобождала Николаев от войск оккупантов. Правда, и тогда григорьевцы пытались было учинить грабеж на рынке. Однако налет на поезд…

Григорьевцы начали грабить поезд, убивая тех, кто сопротивлялся – и женщин, и мужчин. Бандиты не скрывали имени своего атамана:

– А ты, служивый? – обратился он к солдату, сидевшему напротив Матвея.
– Из госпиталя. Домой, долечиваться. В Одессу.
– Мы ее брали. – Верзила ткнул себя в грудь револьвером. – Веселый город. Славно погуляли. Поправишься – давай к нам. Атамана Григорьева слышал?
За окном раздался крик. Матвей глянул и увидел, как сброшенный с поезда человек, кувыркаясь, летит под откос.
– Слышал, – ответил солдат.
– Не оценили комиссары наших заслуг, – усмехнувшись, проговорил верзила.

И вот в конце этого эпизода:

– Найденов, а почему ты Григорьева «колобком» назвал?
– Такой уж у него норов, – горько усмехнулся солдат. – Ловкий. Верхним чутьем берет бывший штабс-капитан. При Центральной раде Григорьев ей «верно» служил. Учуял, что послабела – к гетману Скоропадскому метнулся. Петлюра в силу вошел – он к Петлюре. Увидел, что большевики верх берут, – он к ним. Раскаялся: мол, хочу замолить грехи. Поверили ему, не поверили – дело особое, но сила-то у него есть. И немалая. Представляю, как они погужевались, «освободив» Одессу. Освободили ее от всего, что в ней «лишнего». Как в вагоне…

Только на третьи сутки Матвей и Найденов вместе с другими беженцами вернулись в Знаменку из леса. По дороге к станции им то и дело попадались подводы, кое-как прикрытые рухлядью, из-под которой высовывались то чьи-то босые ноги, то перевешивались через грядку повозки длинные женские волосы. Хоронили жертв григорьевцев.

Не очень хороший отзыв об атамане Григорьеве, правда? Интернет под руками есть, ищем дальше.

Исследователь махновщины и анархизма Виктор Савченко посвящает нашему «герою» отдельную главу в своей книге «Авантюристы гражданской войны: Историческое расследование». Автор книги скрупулезно работал в архивах, фиксировал воспоминания современников Григорьева, анализировал факты. Вот несколько отзывов от собратьев атамана по оружию:

«... По словам эмигрантского публициста, лично знакомого с Григорьевым, Михаила Дорошенко: «он был невысокого роста, сутулый, имел лицо немного побитое оспой... Был энергичный и быстрый: из револьвера стрелял быстро и метко».

«Красный» командующий Антонов-Овсеенко замечал, что «Григорьев держит в страхе своих подчиненных, тяжел на руку и скор на расправу... Григорьев честолюбив, обладает военным талантом».

Лидер одесских большевиков Ольга Соколовская отзывалась об атамане как о «самодуре и авантюристе».

Нестор Махно так описывал атамана: «... крепкий, приземистый человек, который говорил в нос, грубый, самонадеянный, с некрасивым тупым лицом, что вечно ругал «жида» Троцкого».

Адъютант Махно Троян добавлял, что атаман был «излишне разговорчив и хвастлив, хотя чувствовалось, что сам себе на уме и властен». К этим описаниям необходимо добавить, что Григорьев имел малопривлекательное лицо монгольского типа, узенькие карие глаза и сизый нос любителя крепких напитков.

Командующий Харьковской группой советских войск А. Скачко вообще «не нашел никаких признаков организации. Цистерна спирта, из которой пьет каждый, кто захочет, сотни две-три полупьяных бойцов, 500 вагонов, нагруженных всяким добром...»

Страшен был атаман Григорьев в своем дремучем невежестве, в зоологическом антисемитизме, в расчетах на силу и подлость. Страшен был он своим презрительным отношением к человеческой жизни. Это был неудавшийся диктатор, из которого мог бы «вырасти» отечественный тиран».

Так кем же был этот атаман Григорьев? Официальные данные сообщают, что настоящее его имя Никифор Александрович Серветнык. Свою фамилию на «Григорьев» сменил еще в молодом возрасте – она ему показалась благозвучнее.

Статья в Википедии изобилует перечнем должностей и званий: кадровий офіцер (штабс-капітан) Російської Імператорської Армії; підполковник Армії Української Народної Республіки (1917); один з отаманів Українського Вільного Козацтва (1917–1919), сотник Запорозької дивізії Армії Української Держави (1918); повстанський отаман Степової України (1918), начальник Херсонської повстанської дивізії, полковник Дієвої Армії Директорії Української Народної Республіки та Головний отаман Повстанських військ Херсонщини, Запоріжжя і Таврії (1918–1919); командир 1-ої бригади Задніпровської Української радянської дивізії, начальник 6-ої Української радянської стрілецької дивізії Української Червоної Армії (1919); керівник антибільшовицького повстання на Півдні України та головнокомандувач об'єднаної Української Повстанської Армії (1919), самопроголошений Гетьман України (1919).

Читаешь этот перечень званий и удивляешься тому, как всего за два года, с 1917 по 1919, атаман Григорьев пережил столько «разочарований», бегая то к одним, то к другим, то к третьим.

Но тогда слово «толерантность» отсутствовало в лексиконе военных и атамана убили бывшие «свои», справедливо заподозрив в очередной измене. Руку к убийству, в прямом смысле этого слова, приложил батька Махно.

Это общие факты, которые можно свободно найти в Интернете, а теперь приведем описание некоторых действий Григорьева в Николаеве, взятые из книги 1927 года «Жовтень на Миколаївщині». Книга написана почти по горячим следам и в ней присутствует коммунистическая идеология, но предательства, грабежи и убийства – как шило в мешке – не утаишь. Книга, до речі, надрукована українською мовою.

11 декабря 1918 года. Занятие Николаева бандами атамана Григорьева без сопротивления (входил со стороны Водопоя). Атаман заключил соглашение с немецкими властями об охране ими порядка в городе. Гетманское правительство бежит из города.

2-3 марта 1919 года. К этому времени к городу подошел атаман Григорьев (тогда он стоял во главе партизанских отрядов) и объявил, что 5-го марта будет бомбить город. Совет определил обстановку неблагоприятной, и отправил навстречу Григорьевцам делегацию, которая прекратила наступление.

10 марта 1919 год. В Херсоне был составлен договор, в котором было указано, что Николаев на 1-2 дня передается советским войскам, при условии пропуска на родину немцев, что остались здесь.

15 марта 1919 года. В руках Совета была военная сила, что состояла из революционных отрядов, спартаковцев и отрядов Григорьева (которые были плохо дисциплинированы из-за того, что 16-го марта освободили 200 уголовных преступников.

22 мая 1919 года. На пленуме Совета была принята резолюция против Григорьева, который объявил войну советской Украине. Был выпущен бюллетень к народу, где описывался кровавый поход Григорьева, уничтоживший в Зиновьевском 1500 человек, в Новом Буге – 130 человек и др., с призывом ко всем брать оружие. Город занял осадное положение.

И это лишь небольшая часть фактов из описания вояжей Григорьева по нашей территории, которые он успел совершить в период с конца 1918 года и до своей смерти 27 июня 1919 года.

Прошло почти сто лет. «Подвиги» атамана Григорьева забываются и даже возникают идеи назвать его именем улицу в Николаеве. И это сейчас, когда на территории Украины действуют такие же банды, не сильно отличающиеся по поведению от «идейного первопроходца» образца 1918 года. Может нам так История намекает об ответственности в принятии решений исторического масштаба? Ведь не всегда идеологии, как и их последователи, одинаково полезны.

Но хотелось бы закончить эту историческую подборку на весёлой ноте. Вспомните фильм «Свадьба в Малиновке», где Григорьев стал прототипом персонажа Пана-Атамана Грицияна Таврического.

«И шо я в тебя такой влюбленный?»