Генерал от инфантерии Павел Иванович Федоров. Штрихи к портрету, которого нет.

Павел Иванович Федоров родился в 1791-м году. Место рождения установить не удалось. Возможно, это был Санкт–Петербург или его окрестности.

Послужной список П.И. Федорова выглядит следующим образом.

14 января 1808 – окончил 2-й кадетский корпус в Санкт–Петербурге и поступил прапорщиком в Старооскольский пехотный полк.
1808 – участвовал в походе в Турцию.
1809 – находился в Сулинских гирлах и в десанте при крепости Измаил.
1812-1813 – участвовал в Отечественной войне на территории Польши, Австрии и Германии.
27 апреля 1813 – сильно контужен при переправе через Эльбу, в результате чего перестал слышать правым ухом.
11 августа 1813 – получил пулевое ранение навылет в битве при Гольдберге.
5-6 октября 1813 – ранен двумя пулями в битве под Лейпцигом, унесен с поля боя.
1813 – награжден орденами Святой Анны 4-й степени и Святого Владимира 4-й степени. Получил чин майора.
1813 – 1817 – лечился в германских госпиталях.
1817-1819 – продолжал лечение на кавказских минеральных водах.
1819 – уволен от военной службы по болезни.
29 сентября 1820 – назначен полицеймейстером в Николаеве.
1826 – произведен в полковники.
1829 – член комитета, учрежденного для решения дел по Черноморскому департаменту. Назначен обер–штер–кригс–комиссаром этого департамента.
1833 – П.И. Федоров произведен в генерал–майоры и назначен комендантом Николаева.
23 июня 1834 – исправлял должность николаевского и севастопольского военного губернатора.
28 августа 1834 – назначен бессарабским гражданским губернатором.
29 ноября 1835 – по совместительству исправлял должность измаильского градоначальника.
1836 – назначен бессарабским военным губернатором.
18 сентября 1838 – 14 октября 1839 – временно исполнял обязанности новороссийского губернатора графа Воронцова.
1839 – награжден орденом Святого Владимира 2-й степени.
22 июля 1840 – 22 сентября 1840 – временно исполнял обязанности новороссийского губернатора графа Воронцова.
1840 – по выслуге лет награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Произведен в генерал–лейтенанты.
3 июля 1843 – 26 октября 1844 – временно исполнял обязанности новороссийского губернатора графа Воронцова.
1841 – за содействие при исполнении мер, принятых для устройства плавания по Дунаю Федоров награжден австрийским орденом Железной Короны 1-й степени.
1844 – временно исполнял обязанности новороссийского губернатора графа Воронцова. Награжден орденом Белого Орла.
1847 – П.И. Федорову пожалован дворянский герб.
1848 – награжден турецким орденом Нишан–Ифтихар.
1851 – награжден орденом Святого Александра Невского.
1852 – произведен в генералы от инфантерии.
29 мая 1854 года – уволен от должности бессарабского военного губернатора с высочайшим повелением присутствовать в сенате.
1853 – назначена пенсия 1200 рублей из Инвалидной кассы.
1855 – награжден алмазным знаком ордена Святого Александра Невского за сорок лет службы.
30 мая 1855 года Павел Иванович Федоров скончался в Москве. Похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря.

Павел Иванович Федоров был женат на дочери обер–интенданта Федота Митькова, Екатерине. Произошло это в Николаеве в 1821-м году, о чем свидетельствует запись исповедальной книге Рождественской церкви. Екатерина Федотовна была младше супруга на пятнадцать лет, следовательно, родилась в 1806-м году.

Дети:

Дочь – Александра Павловна (1822 – ?)
Дочь – Анна Павловна (1825 – 23.12.1898). Вышла замуж за Павла Яковлевича де Витте. Родила ему троих сыновей.
Сын – Михаил Павлович (1839-1900). Журналист и драматург.

Это общие данные, но по ним можно судить о некоторых чертах характера Павла Ивановича Федорова, в частности, о мужестве и верности долгу: даже раненый, он не покинул поле боя. Да и быстрое продвижение в чинах – в двадцать два года майор, в тридцать три полковник - тоже кое о чем говорит. Большинство офицеров выходили на пенсию капитанами и были счастливы этим.

В Николаеве Федоров известен тем, что в 1822 году предложил военному губернатору адмиралу Грейгу план наименования улиц. Неизвестно, какими мотивами руководствовался Алексей Самуилович, вынося резолюцию «Оставить впредь до усмотрения», но с точки зрения представителя правоохранительного органа, каковым и являлся Федоров, присвоение улицам Николаева официальных названий было бы логичным и обоснованным. Город развивался, в нем появилось множество людей с темным прошлым, и чтобы упростить надзор за такими людьми, нужно было четко и внятно знать, где они живут, не вдаваясь в хлестаковские подробности типа «поворотя на двор, в третьем этаже направо».

Справедливо будет сказать, что план Федорова, почти без изменений, был принят в 1835 году адмиралом М.П. Лазаревым. Но представили этот план уже другой городской голова и другой полицеймейстер. Им вся слава и досталась. 26 февраля 1836 года «высочайше» был утвержден план города. Может быть, этого события ждал адмирал Грейг, прежде чем утвердить план Федорова?

Однако Грейг все же нашел применение созидательной энергии полицмейстера, правда, в несколько ином ракурсе, хотя и связанное с улицами города. В 1823 году по предложению Главного командира, адмирала Грейга, началось освещение улиц Николаева сорока восемью фонарями. Двадцать два из них освещали в то время безымянную улицу Адмиральскую, а двадцать шесть – часть Соборной. За освещение на Адмиральской платила казна, а вот на Соборной – «за счет города под надзором полиции» (Г.Н.Ге). Но не только это удивляет. Полиция в то время выполняла функции современного департамента ЖКХ и санэпидемстанции.

Один из биографов А.С. Грейга, отмечая его заслуги в развитии Николаева, дал весьма лестную характеристику П.И. Федорову: «Полицмейстером тогда был умный, способный, деятельный и всеми уважаемый Павел Иванович Федоров, впоследствии генерал от инфантерии, военный губернатор Бессарабии и исправляющий должность генерал–губернатора Новороссийского края. Надобно сознаться, что в его время полиция отличалась самою неукоризненною исправностью, а город содержался в порядке и чистоте. Мошенники его трепетали, а, главное, съестные и прочие припасы продавались в своем виде и по умеренным ценам» (Н.Сайн).

Под строгий надзор николаевской полиции из Балтийского флота были сосланы подозреваемые в причасти к восстанию 1825 года морские офицеры Ф.С. Лутковский, В.П. Романов, В.А. Шпейер и В.М.Торнтон (В.Лифанов, В.Миющенко.Николаев 1789-1989. Страницы истории). Спустя некоторое время вина с них была снята, все они полностью оправданы.

В 20-е годы 19-го века произошли еще некоторые события, которые не могли пройти мимо внимания полицмейстера города или его участия. Одно из них – запрет иностранным судам на заход в Николаевские порты. Связано это с тем, что статус города был определен исключительно как военно–морской порт. Следовательно, иностранцам здесь делать нечего, а тем, которые посещают Николаев по делам, нужно было создать затруднительные условия для их пребывания в городе, то есть, ограничить их передвижения и контакты.

20 ноября 1829 года вышел императорский указ о выселении евреев из Николаева и Севастополя за стоверстную черту. Связано это было с тем, что евреи, осевшие в городе со дня его основания, монополизировали всю торговлю, задавив, по сути, греческих и русских торговцев. Николаев покинули многие еврейские купцы и промышленники, в том числе и судостроители. Выселение растянулось на несколько лет и привело к небывалому упадку всяческой торговли в городе. Как отмечал Григорий Николаевич Ге, резко упали цены на дома и квартиры, постепенно сворачивались ставшие малоприбыльными ремесла, как то хлеботорговля и другие. Взлетели цены на товары в лавках и на базарах. Дело «дошло даже до стачек, что еще больше увеличило необыкновенную прибыльность лавочной и базарной торговли» (Г.Н.Ге). Справиться с возникающими беспорядками одними полицейскими мерами было сложно, но отменять свой указ царь не собирался. По настоянию А.С. Грейга срок выселения был продлен, последний еврей покинул Николаев только в 1837-м году.

В этих событиях П.И. Федоров принимал участие уже как комендант Николаева и генерал–майор.

Дальнейшая его карьера проходила в другой должности и в другом месте. 28 августа 1834 года Павел Иванович Федоров был назначен гражданским губернатором Бессарабии, заместителем генерал–губернатора графа Михаила Семеновича Воронцова. Занимался Федоров сугубо гражданскими делами, как то строительство, разрешение споров, снабжение и т.д. Как он это делал – вопрос другой, но чинами и наградами обделен он не был. В те годы Собственная Его Императорского Величества канцелярия вела тотальную слежку за всеми высокопоставленными чиновниками Российской империи, и составляли донесения самому царю.

Вот образец такого донесения, касающегося деятельности П.И. Федорова: «Генерал–лейтенанту Федорову приписывают многие хорошие качества и некоторые способности; но вместе с тем упрекают его в излишней строптивости характера и неумении обращаться с подчиненными. Принимаемые им строптивые меры заставляют сожалеть о частых отлучках графа Воронцова; а сделанное в последнее время распоряжение о непременном взыскании недонятых податей, невзирая на повсеместные в предыдущих годах засухи, неурожаи и скотские падежи, возбудили против него явный ропот жителей. Рассказывают, что командированные по распоряжению местного начальства чиновники для взыскания недоимок употребляют с помещиками неслыханные до того меры насилия, что неминуемо должно ослабить в жителях уважение к распоряжениям начальства».

К печали местных жителей, граф Воронцов отлучался часто и надолго, иногда находился в отлучке до года. В это время проявилась еще одна черта характера Федорова: выполнять указания с чисто военной педантичностью, без компромиссов и послаблений.

Другие его поступки противоположны по своей сути. Например, строительство Соборной Покровской Церкви в г. Тучкове (так одно время назывался Измаил, где Федоров временно исполнял должность градоначальника). Денег на постройку собора у города не было, поэтому их собирали всем миром. Свой вклад в строительство вносили даже императоры Александр I и Николай I. Поскольку и сам граф М.С. Воронцов пожертвовал на строительство тридцать тысяч левов, то и генерал–лейтенант Федоров не смог оставаться в стороне. Он вернул городу долг в десять тысяч левов, которые занял у городского управления. Эти деньги также пошли на строительство храма.

Или другой пример. В музее Кагула хранится цветной оригинал плана города, созданный самим Федоровым. Видимо, стремление к градоустройству не покидало Павла Ивановича всю жизнь. Здесь он чувствовал себя, как рыба в воде. И город Кагул он стремился устроить как можно более удобным для жизни. Возможно, под влиянием тех лет, которые он провел в Николаеве, обустраивал он далекий от моря Кагул. Улицы Кагула планировались прямыми и широкими, с площадями и рынками, как в Николаеве.

Еще одно дело гуманитарного характера. 25 сентября 1841 года предводитель Бессарабского областного дворянства статский советник и кавалер Иван Михайлович Стурдза направил «Его Превосходительству Бессарабскому Военному Губернатору Управляющему Гражданскою частью и Измаильским Градоначальством Господину Генерал Лейтенанту и Кавалеру» Павлу Ивановичу Федорову письмо, в котором выражал обеспокоенность тем, что в учебных заведениях Бессарабии «туземное юношество всех сословий лишено было пособий к основательному изучению Российского языка, а также к усовершенствованию себя в природном языке письменном... - в уездных училищах нет учителей молдавского языка, нет учебных книг и пособий по сему предмету. Приемлю честь по предоставленному мне праву всепокорнейшее просить Ваше Превосходительство принять ходатайство о разрешении способов к изучению здешнего юношества молдавскому языку».

Его Превосходительство не стал решать вопрос единолично, а направил его на рассмотрение Бессарабского областного совета. Прошло всего полгода, и 21-го марта 1842 года областной совет постановил: «принимая во уважение вышеизложенное ходатайство господина областного предводителя дворянства, об усилении в Бессарабских училищах преподавания языков, а в особенности молдавского, областной Совет полагает: на первый случай допустить преподавание в уездных училищах: Хотинском, Бельцком (и Кишиневском) одного только молдавского языка как более нужного для здешнего молдавского юношества и затем уже по усмотрению учебного начальства ввести во всех народных училищах области преподавание и других иностранных языков, отнеся издержки на содержание учителей на счет 10% капитала области, как это сделано по учебным заведениям в области согласно Высочайшему соизволению, - а на учебные пособия на счет дворянской кассы, согласно изъявленному на то желание дворянства».

Еще одна типичная история того времени. Это если и не вершина бюрократического абсурда, то, по меньшей мере, его подножие.

Служил на Бердянской таможенной заставе управляющим некто Василий Крыжановский, а в Мариуполе такой же таможней заведовал Трандафилов. В свое время граф Воронцов одного переместил из Бердянска в Мариуполь, а второго, следовательно, на его место. Но вскоре выяснилось, что «Крыжановский, будучи склонен к интригам и имея беспокойный характер, есть одною из главных причин нарушения согласия между бердянскими негоциантами и жителями». Другими словами, порядочный и принципиальный человек Василий Крыжановский пришелся не ко двору местным купцам, не желавшим платить таможенный сбор. Надо было что-то делать. И Воронцов принимает соломоново решение: «Не сочтете ли, Ваше Превосходительство, просить министра финансов о переводе Трандафилова в Бердянск, а Крыжановского в Мариуполь» (письмо П.И.Федорову от 17 июня 1846 года).

На решение этого, в общем-то, пустякового вопроса ушло полтора года. После ленивой переписки П.И.Федорова с Таврийским гражданским губернатором В. Пестелем, министром финансов Ф. Вронченко и самим М.С. Воронцовым министр финансов 24 декабря 1847 года уведомил всех заинтересованных лиц, «что он приказал сделать распоряжение о перемещении надзирателей таможенных застав: Бердянской – Крыжановского и Мариупольской – Трандафилова одного на место другого».

Такая вот история. Но как бы то ни было, Павлу Ивановичу Федорову удалось взобраться на одну из вершин власти и жил, обласканный ею, до конца своих дней. Но как же можно расценить увольнение его с должности бессарабского военного губернатора и назначение сенатором? Он заседал в 1-м отделении 6-го департамента и занимался почти тем же, чем и в Николаеве – уголовными делами. Было ли это назначение повышением в должности или понижением? А может дело не в этом? В самом разгаре была Крымская или, как ее еще называли, Восточная война, и старого рубаку убрали от греха подальше, чтобы дров не наломал? А может, и успел наломать, ведь к тому времени российские войска вошли в Дунайские княжества (страны Балканского полуострова, оккупированные Турцией – Н.П.) и вели там активные боевые действия. А добирались они туда с немалыми трудностями и затратами как раз через территорию подвластной Федорову Бессарабии. Похоже, что Павла Ивановича отправили в почетную ссылку на малозначимую должность в сенате.

А портрета его так нигде и не нашлось.

Нет и изображения дворянского герба, пожалованному Павлу Ивановичу Федорову 8-го августа 1847-го года, хотя есть описание, или, как его еще называют, блазон герба: "Щит поделен вертикально. В правой части в красном поле диагонально слева направо серебряная полоса. В ней один под одним три верблюда натурального цвета. В левой части, в голубом поле накрест золотые шпага острием вниз и оливковая ветвь. Над ним сверху золотая городская корона. Над щитом дворянский коронованный шлем. Нашлемник – рука в серебряных латах держит золотую оливковую ветвь. Намет красный и голубой, подложен серебром и золотом. Девиз: БОЖИЙ ДАР, черными буквами на серебряной ленте".

Те, кто интересуется геральдикой, наверняка без труда расшифруют этот любопытный герб, мы же коснемся только некоторых его элементов.

Первое, что бросается в глаза – это верблюд, животное, совершенно не характерное для российской геральдики. На Востоке же верблюд олицетворяет мощь, величие и оплот. Что подвигло П.И. Федорова выбрать такой символ – загадка, тем более, что восточнее Кавказа он никогда не был. Шпага напоминает о принадлежности к военному сословию, но обращенная острием к земле, да еще и в сочетании с оливковой ветвью, говорит, что это уже в прошлом, а теперь обладатель герба занимается сугубо мирными делами. Городская корона говорит о власти, а мы знаем, что некоторое время Федоров был градоначальником Измаила или Тучкова, как его тогда называли. Серебряная диагональная полоса – стилизованный след от удара мечом по щиту. Голубой цвет обозначает величие, красоту и ясность, а красный – храбрость, мужество и неустрашимость. Чего–чего, а именно этих качеств Павлу Ивановичу Федорову было не занимать.

Автор статьи: Николай Пономаренко.