Взрыв на Мысе Порохового погреба

[2]"Ужасный взрыв" – с такими заголовками вышли николаевские газеты 3 мая 1912 года.

"Вчера, ровно в 4 часа 20 минут пополудни весь город был потрясён страшною силою взрыва. В тот же момент улицы наполнились многочисленною публикой, покинувшей квартиры. Вслед за моментом оглушительного взрыва над лагерною площадью взвился огромный столб белого дыма. Все поняли, что произошло большое несчастье и бесконечные ленты публики потянулись к месту несчастья…" – сообщала "Николаевская газета" – одно из наипопулярнейших изданий города того времени.

Что же так сильно потрясло Николаев в тот день?

Глядя на карту города, в глаза бросается мыс на северо-западе Николаевского полуострова, глубоко выступающий в воды Южного Буга, неподалёку от места его слияния с Ингулом. Сейчас здесь огромный захламлённый пустырь. А на старых картах города это место обозначалось под названием "Мыс Порохового погреба".

Такое назначение этого места было определено еще со времен основания города. Дело в том, что все корабли, заходившие в Николаевское адмиралтейство [3] должны были выгружать все взрывчатые вещества заранее – для безопасности верфи и самого корабля во время его ремонта и стоянки. Когда же отремонтированный или новопостроенный корабль покидал порт – здесь же загружали на него порох, пироксилин и все остальное, что могло взорваться.

На мысе располагалось несколько пороховых погребов и здания для их обслуживания и охраны. Принадлежало всё это хозяйство Морскому ведомству.

Буквально за оградой погребов – бок о бок с ними – находилась Николаевская каторжная тюрьма – нынешний следственный изолятор нашей области. Неподалеку – на Лагерном поле – строились новые военные казармы.  До самого центра города отсюда всего около полутора километров. 

[4]

В 1912 году содержателем порохового погреба уже 15-й год подряд служил отставной артиллерист – штабс-капитан Г. Чепурнов. Охрана склада осуществлялась силами моряков Николаевского полуэкипажа.

2 мая 1912 года в 12 часов дня Чепурнов был вызван к главному артиллеристу Николаевского порта – Боброву, который приказал ему привести вверенные Чепурнову погреба в порядок – в ближайшее время ожидалась проверка погреба комиссией.

Получив в конторе порта ключи от погребов, Чепурнов заехал домой, пообещав своим семейным вернуться к 17 часам и отправился к себе по месту службы.

На складах в сопровождении сторожа и разводящего караула Чепурнов сначала осмотрел первый погреб, в котором хранилось около 1000 пудов пироксилина. Осмотрев и заперев его, вся группа направилась далее к погребу № 3. У входа в него Чепурнов отпустил разводящего, разрешив ему идти в караульное помещение, затем открыл дверь в погреб и вместе со сторожем вошел в него.

[5] [6]

Как впоследствии сообщил тот самый сторож – он обратил внимание своего начальника, что необходимо надеть на ноги специальные войлочные подошвы, потому как от трения сапог об пол может получиться искра, а затем и взрыв. Однако, Чепурнов, по словам сторожа, пренебрег этой мерой безопасности. Далее он велел сторожу отнести таблички с указанием количества хранящегося пороха в сарай, который находился примерно в 600 метрах от этого погреба. Сам же Чепурнов остался внутри наедине с 300 пудами пороха и пироксилина. Не успев дойти до сарая, сторож, как и весь город, услышал оглушительный взрыв.

Взрыв был невероятно мощный. Город и его окрестности буквально содрогнулись. В мгновение пороховой погреб взлетел на воздух, образовав облако грибовидной формы высотой около 500 метров.

Сила взрыва была такова, что во многих зданиях города вылетели стекла, осыпалась штукатурка и сами здания дали трещины.

Испуганные землетрясением и грохотом жители города высыпали на улицы. Стали слышны крики, что взорвалось здание Петербургского международного банка [7]. Многие устремились туда, но увидев, что эпицентр находится в районе Лагерного поля, бежали дальше – на Бульвар и далее к месту взрыва.

В короткое время в районе погребов собралась огромная толпа народа, которую с помощью войск и полиции пытались оттеснить от опасного места назад – к Дому флагманов и командиров. Только когда это удалось, стало возможным проведения следствия и осмотра на месте.

Одним из первых на место трагедии прибыл Николаевский градоначальник – вице-адмирал А.И. Мязговский, который вместе с полицмейстером Подгорным Е.В.  руководил ликвидацией её последствий.

[8] [9] [10]

На месте взрыва царила полнейшая картина разрушений. Здание самого погреба № 3 располагалось между двумя шестиметровыми валами направленными с запада на восток. По этой причине основная сила удара  пошла как раз в эти стороны, разрушив по  пути караульное помещение и пакгауз. На месте погреба осталась лишь большая земляная яма с грудой камней внутри. Обломки здания погреба разбросало на расстояние до одного километра.

Взрыв был отчетливо слышен и виден даже в деревне Баловная (Баловное) – в 10 километрах по прямой от эпицентра.

Ударная волна уничтожила проволочные заграждения и телеграфные столбы. Здания строящихся неподалёку казарм дали трещины. Их крыши оказалась пробиты падавшими с неба крупными камнями. Трое нижних чинов Прагского пехотного полка, находящиеся в этом районе, были ранены осколками и отправлены в госпиталь.

Пожарные, прибывшие на место трагедии, под руководством брандмейстера Свижинского [11] оперативно загасили многочисленные очаги пожаров травы, кустарников и деревянных остатков зданий. После чего приступили к разбору завалов. Среди груды камней и деревянных обломков были обнаружено остатки обгорелых, обугленных частей тела и костей штабс-капитана Г. Чепурнова. Их сбор и осмотр проводил морской врач А.Ф. Грачев.

[12]Город стал подсчитывать нанесенный ему ущерб. Осмотр повреждений проводил лично городской архитектор А.Е. Штукенберг. Помимо Г.Чепурнова, по счастливой случайности, больше никто не погиб.

Кроме описанных выше разрушений в городе были выбиты стекла более чем в 200 домах. Больше других пострадали и дали трещины: магазин Шлемовича на ул. Привозной, посудный магазин Гольберга на Соборной, дом Стоянова на ул. Католической, здания Хоральной синагоги и новой почты в центре города, а также сараи в доме купца Сиротинского.

В соседних с погребами зданиях Каторжной тюрьмы помимо выбитых стекол, осколками  было ранено 4 арестанта и двое детей.

Панихида по погибшему смотрителю погребов проходила в Адмиралтейском соборе 3 мая. У него осталась пожилая жена и дочь.

Стоит еще отметить, что неподалёку от погребов через реку Южный Буг в направлении Варваровки пролегал телеграфный кабель. Место входа кабеля в реку охранялось сторожем, который должен был находиться в сторожевой деревянной будке. Будка была полностью разрушена взрывом. Однако сам сторож за несколько минут до трагедии решил покинуть место службы и направился в город. Но едва он достиг ограждения погребов, как  раздался взрыв и сторож по счастливой случайности остался невредим.

Выяснилось еще одно удивительное обстоятельство – часовой, стоявший в непосредственной близости от погреба № 3 остался жив. В момент взрыва он находился за валом, в районе угла здания. Взрывной волной на нем разорвало в клочья одежду и вырвало винтовку. Военный был сильно оглушен и контужен.

Причины взрыва, на момент публикации в газете, не были установлены. Но все обстоятельства говорят в пользу того, что это был несчастный случай, вероятно, вызванный пренебрежением соблюдения техники безопасности. В помещениях пороховых погребов со временем образуется мельчайшая взвесь пороховой взрывоопасной пыли для воспламенения которой достаточно мельчайшей искры.

Это трагическое событие стало одной из причин возбуждения Городской управой ходатайства о закрытии погребов в этом месте и переносе их в район соляных хуторов на правом берегу Ингула.

Автор статьи: Дмитрий Оранский.