Подземные крепости Николаева

[3]Одним из лучших в истории военно-инженерного искусства принято считать Эдуарда Ивановича Тотлебена (1818 — 1884) — графа, всемирно известного инженер-генерала, отца русской фортификационной школы. Именно его деятельность позволила превратить дореволюционный Николаев в один из наиболее защищенных городов-фортов в мире не только в период Крымской войны 1853-1856 гг., но и на протяжении многих последующих лет.

Сменив учебу в инженерном училище на службу в Рижской инженерной команде, Тотлебен за достаточно короткое время прошел путь от рядового солдата в учебном саперном батальоне, руководителя работ при производстве опытов подземной войны в Киеве, участника экспедиций на Кавказе, адъютанта генерала Шильдера до гвардейского инженера в Петербурге. Несмотря на это, его талант и глубокие знания особо пригодились Отечеству с началом Крымской войны, где он служил траншей-майором при осаде Силистрии, круглосуточно руководил оборонительными работами в осажденном Севастополе. В частности, именно там Э.И.Тотлебен, разработав уникальную по тем временам многоуровневую схему линий обороны, прежде всего, расширил фронтальную позицию на линии Северного укрепления, заново создал оборонительную линию на южной стороне города, используя при этом мощную артиллерию, которая обеспечила сильную фронтальную и фланговую оборону огнем. Благодаря этой подготовительной работе союзники, внимательно изучив ресурсы славного Севастополя, скрипя зубами, были вынуждены отказаться от намерения брать город открытой атакой.

Гордостью инженера все-таки стал Малахов курган — главный объект атак противника. Именно здесь были искусно устроены батареи, обеспечивавшие перекрестный огонь, существенно укреплены подступы к высотам, активно велась подземная контрминная борьба. Одновременно Тотлебен предложил использование разветвленной системы ложементов, передовых окопов и редутов, тщательно приспособленных к местности. Именно они обеспечили усиление ружейного огня, затрудняя ведение осадных работ противником, способствовали производству вылазок, становясь, по выражению Тотлебена, "ушами и глазами обороняющихся". 

Когда же неприятель попробовал обратиться к подземной войне, инженер и тут был первым: он неожиданно встретил врага умело подготовленной сетью минных галерей. Несмотря на то, что Севастополь геройски пал под давлением войск врага, империя не сдавалась. Следующим узловым центром – цитаделью юга страны – был судостроительный Николаев. Борьба за него была не менее увлекательной и опасной. На его оборону были сделаны большие ставки, брошены чрезвычайно огромные по тем временам ресурсы. 

[4]В частности, это заметно из редкостного документа. В своем рапорте от 4 апреля 1854 г. главнокомандующий военными сухопутными и морскими силами в Крыму генерал-майор князь А.С.Меншиков (1787-1869) о принятии мер по обороне Николаева на случай нападения неприятеля так писал Николаю I: 
«…4. Кроме означенных пяти батарей изготовлена для содействия сухопутным войскам таковая же подвижная из восьми медных старых единорогов восьмифунтового калибра, имеющихся при местном адмиралтействе. В случае надобности лошади под них предназначаются из подъемных от расположенных в Николаеве четырех батальонов резервной бригады 14-й пехотной дивизии, но прислуги к этой подвижной батарее нет. Потребное же число боевых зарядов приготовлено. 5. Устроены сигналы для заблаговременного уведомления о приближении неприятеля». Заметим, что император принял к сведению это донесение от активного организатора сухопутной обороны Севастополя. Тем не менее, предложенные меры для обороны крупнейшего судостроительного центра на юге страны были недостаточны. Нужно было что-то предпринимать. В этом мог помочь только Тотлебен.

Понимая всю сложность и ответственность, предпринято было немало. Согласно имеющимся данным, инженер был вызван в Николаев 9 сентября 1855 года по велению светлейшего князя, нового главнокомандующего южной армией А.М.Горчакова (1798-1883) – друга А.С.Пушкина, одного из наиболее известных дипломатов, который впоследствии сыграл решающую роль в подготовке Парижского мирного договора. Отметим, что Э.И.Тотлебен прибыл в Николаев мгновенно уже 12 сентября, которого сразу же навестил великий князь Николай Николаевич (1831-1891) – будущий генерал-фельдмаршал, принявший впоследствии активное участие в руководстве всеми инженерными работами, укреплениями и батареями на северной стороне Севастополя на участке от Константиновской батареи до Мекензиевых гор. На юге империи он оказался еще и потому, что его отправил в действующую армию батюшка-император, намереваясь таким способом поднять боевой дух в войсках. Особенно это было внушительно при обороне Севастополя, когда значительно возрос патриотический восторг армии. Уведомляя Горчакова о том, что великие князья прибудут в действующую армию, император так писал Меншикову: «Будь им руководитель и сделай из них добрых, верных служивых, а за усердие их отвечаю. Не балуй их и говори им правду». 

В нашем городе Николай Николаевич был вместе со своим братом Константином Николаевичем, где был назначен заведующим инженерной частью работ, проявив достаточно энергии, работая с самого раннего утра, производя постоянные смотры земляных работ для укрепления подступов к Николаеву. После непродолжительно пребывания в Крыму он снова вернулся в Николаев, откуда выдвинулся 15 ноября в Кронштадт для общего руководства всеми работами по его укреплению. Э.И.Тотлебен, кстати, положительно отзывался об инженерных талантах князя, отмечая его практический ум, неутомимое рвение, соединенное при этом с необыкновенной скромностью.

«Дядя Низи», как его еще называли, бывал в Николаеве не впервые. Начиная с 1850 года, Николай Николаевич был в нескольких образовательных путешествиях по Новороссийскому краю, во время которых он всегда посещал Одессу, Севастополь, значительную часть Крыма. Очевидно, он передвигался по маршруту известного писателя С.Боброва, который длительное время служил в Николаеве, написав поэму «Таврида». Во время таких поездок, за которыми лично следил его отец император Николай I, князь познавал Россию, ее людей и быт: осматривал училища, госпитали, губернские присутственные места, тюрьмы, заведения приказа общественного презрения. Как правило, маршрут был следующим: Петергоф – Царское Село – Шлиссельбург – Тихвин – Рыбинск – Углич – Ярославль – Кострома – Юрьев-Подольский – Нижний Новгород – Вязники – Владимир – Москва – Тула – Орел – Курск – Белгород – Харьков – Чугуев – Полтава – Киев – Белая Церковь и т.д. 

13 сентября случилось ранее невиданное: инженера Э.И.Тотлебена лично представили государю-императору, назначившего его 15 сентября своим генерал-адъютантом, доверив привести в оборонительно положение Николаев, стратегическое значение которого после падения Севастополя возросло. Заметим, что одновременный приезд не только императора, но и князей говорит за себя: значение нашего города в период геополитической конъюнктуры того времени было достаточно велико. 

Подготовив объяснительную записку по вопросу об укреплении Николаева, которая стала одной из наиболее ценных его научных работ, Э.И.Тотлебен открыл новую эру в фортификационном искусстве. Тут он впервые в мире говорил о необходимости скорейшего обустройства системы фортов как главных опорных пунктов борьбы с использованием промежуточных артиллерийских позиций, к которым должны подходить железные дороги, а также выяснил распределение всех родов оружия и пр. 

За достаточно короткое время оборонительная сеть была построена. Уже в начале ноября были вооружены береговые батареи по Бугу; доступы к ним со стороны реки были прикрыты подводными минами; сам Николаев превратился в обширный укрепленный лагерь. Достоинство этих сооружений заключалось в том, что они надежно обеспечивали надлежащий отпор при фронтальных атаках, а в случае необходимости — позволяли быстро покидать их и своевременно уклоняться от боя. 

Что касается прокладки постоянной конной железной дороги в центральную часть города, то по тем временам это являлось серьезным техническим новшеством в построении обороны. Важно отметить, что на генеральном плане г. Николаева эта ветка отмечена как строящаяся. Следовательно, конка в Николаеве могла появиться едва ли не первой во всей стране! К тому же, город должны были защищать 1088 орудий (на момент заключения мира и прекращения Крымской войны установлено только 563). Используя же старую городскую стену, которую также отремонтировали, проделав бойницы, пристроив площадки для стрелков, вскоре ее включили в общий план обороны города. 

Учитывая то, что Николаев по своей планировке существенно отличался от остальных городов своего времени прямыми и широкими улицами,  позволяющими довольно просто перебрасывать артиллерию и боеприпасы, Э.И.Тотлебен приказал вырыть многочисленные подземные ходы из существующих подвалов зданий, из которых делались ответвления («мины») в разных направлениях для размещения порохового заряда. 

Таким образом, при входе вражеских войск в город и их продвижении по улицам взрыв такой «мины» позволял бы не только вывести из строя часть неприятельских сил, но и на какое-то время прекратить передвижение войск и артиллерии по улице. Следовательно, выполняя серию взрывов, можно было существенно отложить начало штурма, а в условиях городской застройки не только наносить удары по внезапно остановившемуся неприятелю, но и уничтожать его при помощи мобильных отрядов либо специальной подвижной батареи. В частности, именно это дореволюционное новшество часто используется в нынешнее время, особенно в условиях необходимости ведения локальных столкновений на Балканах, Ближнем Востоке и др. Словом, подземные фортификационые открытия Э.И.Тотлебена, сделанные в Николаеве, пригодились, к сожалению, и тут. 

[5]Следует уточнить, что по решению инженера для предотвращения прорыва мощной эскадaры кораблей союзников по лиману вдоль него также была сооружена глубоко эшелонированная оборонительная система, состоявшая из земляных редутов и четырех достаточно внушительных батарей. Первая из них располагалась у самого устья р. Ингул и прикрывала вход в Адмиралтейство. Она находилась на мысу слева от нынешнего Ингульского моста. Вторая  была напротив Спасского рейда между Варваровкой и Большой Коренихой на склоне балки. Следующие две батареи размещалась с другой стороны: одна — на конце Лесковой косы, вторая — между Дидовой хатой и Малой Коренихой. У Широкой Балки также были возведены самые мощные оборонительные сооружения: тут обустроен земляной редут с валом и рвом, впоследствии названный Бугским редутом или Кауфмановской батареей. Последняя батарея была названа, скорее всего, в честь К.П.Кауфмана (1818-1882) – инженер-генерала, генерал-адъютанта, прославившегося в период Крымской войны.

Несмотря на все эти старания, ввиду незначительной дальности стрельбы орудий того времени, перекрестные выстрелы не могли накрыть глубокую часть лимана. Тогда со стороны Малой Коренихи поперек была насыпана узкая дамба, перекрывавшая половину ширины акватории. На ее конце с использованием земли, песка, а также камней, добытых, очевидно, в пригороде, насыпали остров, который укрепили каменной облицовкой и защитили внушительными валами. Здесь также поставили батарею, которая вместе с Кауфмановской накрывала выстрелами оставшуюся часть нашего лимана. Впоследствии это укрепление получило название Константиновской батареи, очевидно, от имени великого князя Константина Николаевича (1827-1892) – генерал-адмирала, второго сына императора Николая I, который в период Крымской войны управлял морским министерством, впоследствии принял активное участие в обороне Кронштадта.

На выполненном перечне мероприятий работа по подготовке к обороне не остановилась. Для затруднения прорыва судов к Николаеву между основными двумя батареями поперек зеркала воды были вбиты деревянные бревна-ряжи, укрепленные камнями. Оставшийся 100-саженный проход был защищен якорными минами, взрывавшимися по проводам с берега. Следует отметить, что это было первое в истории боевых сражений на Черном море, может, и в мире, применение морских мин.  Приблизительно в этот период появился деревянный Варваровский мост, который позволял успешно маневрировать войскам Южной армии. Именно это сооружение, изготовленное из корабельного леса, прослужило верой и правдой городу порядка 100 (!) лет.

Добавим, что схему обороны Николаева завершал отряд небольших военных судов, выстроенных в две боевые линии: напротив Спасска и Большой Коренихи. Именно он должен был отбивать те суда, которые могли прорваться через защитные батареи лимана. Таким образом, фортификационные старания Э.И.Тотлебена в Николаеве не прошли даром. Несмотря на неоднократные попытки союзников в составе 90 судов прорваться в Николаев, армада, несшая 10-тысячный десант, попала под перекрестный огонь укрепленных батарей, поэтому вынуждена была отступить. Беда миновала Николаев на долгие годы.

Стало известно, что Государь, прибывший в Николаеве с середины сентября до конца октября 1855 года, лично следил за ходом всех работ, инженерной частью которых заведовал великий князь Николай Николаевич, при котором в звании помощника Его Высочества состоял Э.И.Тотлебен.

Одним из наиболее загадочных фактов, относящийся к обороне Николаева, является и то, что ему могли помочь и небесные силы. Об этой категории сюжетов немало написано в исторической литературе с использованием подтверждающих это документов. Все дело в том, что по одной из легенд в городе то время находилась икона Касперовской Божьей Матери, ради которой впоследствии был построен на пересечении ул. Херсонской и Садовой храм. Для того, чтобы уберечь южные города, в частности, Одессу, икону вывезли и установили в районе подступов к городу. Каково же было удивление русских войск, которые заметили отступление врага, которое сопровождалось невиданным ранее штормом. Несмотря на это, одесситы икону в Николаев так и не вернули, где она так и находится в одном из крупнейших соборов на юге Украины. Как бы там ни было, но наш город так и не был покорен врагом.

Следует отметить, что на николаевских сооружениях выдающийся инженер не остановился. В 1873 г. на особом совещании о стратегическом положении России, которое проходило под председательством сменившего после кончины Николая I императора Александра ІІ «Освободителя» (1818-1881), Э.И.Тотлебен предложил совершенно новый план обороны страны. В частности, тогда он, вспоминая свои старания во время Крымской войны, указывал на первоочередной необходимости устроить мощные Очаковские укрепления, тем самым усиливая южные границы империи. Именно они должны были перерезать вхождение врага в Днепровско-Бугский лиман, а оттуда — и в Николаев. По тем временам это было не только революционное, но и дорогое предложение. Несмотря на это, император принял предложение выдающегося фортификатора.

[6]Именно тогда началась постройка одного из наибольших искусственных островов, ныне именуемый как о. Майский (прежнее название — остров морских батарей, о. Батарейный). 17 августа 1874 г. проект строительства острова подписал генерал от инфантерии, военный министр (1861-1881), граф Д.А. Милютин (1816-1912). Кстати, именно этот человек стал едва ли не лучшим за всю историю армии военным реформатором. Прежде всего, он отменил жестокие уголовные наказания (шпицрутены, плети, розги, клеймения, приковывания к тележке); сократил срок рекрутской службы с 25 до 16 лет; улучшил питание, условия жизни, разработал новую форму; ввел всеобщую воинскую повинность, льготы на военное образование, в частности, начал обучение солдат грамоте, инициировал открытие ротных школ, юнкерских училищ, реформировал Николаевскую академию Генерального штаба, основал военно-юридическую академию, женские врачебные курсы (оправдали себя в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг.), развил военное искусство и науку); реформировал офицерские заемные капиталы и военно-эмиритальную кассу; организовал военные собрания; учредил военно-окружную систему; реорганизовано интендантство. Именно ему М.Ю.Лермонтов посвятил поэму «Сон». 

[7]Хочется заметить, что 17 августа 1862 года граф вместе с императором Александром ІІ посетил проездом в Крым и наш Николаев, где уже на следующий день, как он пишет в «Воспоминаниях генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина 1860-1862» (Москва: Студия ТРИТЭ, РИО «Российский архив», 1999), «после обычного приема начальствующих лиц и посещения собора [Адмиралтейского. – авт.], произвел смотр расположенного в Николаеве войска, осмотрел Адмиралтейство, Инвалидный дом и возведенную в устье Буга Константиновскую батарею, прикрывавшую доступ к Николаеву с моря». Наш город встретил Государя не слишком радушно. Как указано в книге «Міліція Миколаївщини. Історія та сьогодення» (2008), пришвартовавшись в яхт-клубе, жизнь царя и его семьи, направлявшейся в столицу, находилась под угрозой. Автор утверждает, что народовольцы подложили под царский мостик взрывчатку. К счастью, она не сработала.

Вскоре, отдохнув в Крыму, император и его супруга следовали в столицу также через Николаев в октябре месяце на колесном 4-х пушечном пароходе «Тигр» - первой черноморской царской яхте. Она строилась, как и все предыдущие царские судна, в Николаевском адмиралтействе, а эта – в 1855-1858 гг. подполковником корпуса мебельных инженеров И.С.Дмитриевым. Деревянный пароход, вооруженный как трехмачтовая баркентина (шхуна-барк), имела длину 206 футов (62,8 м) и паровую машину мощностью 400 л.с. «Тигр» использовал император порядка 14 лет (до 1872 г.).

[8]Заметим, что именно на этом судне с 1862 года служил, судя по воспоминаниям выдающейся русской поэтессы Анны Ахматовой, ее отец Андрей Антонович Горенко (1845-1915). О нем известно, что он – выпускник Николаевского штурманского училища, который с назначением в 1-й сводный Черноморский флотский экипаж плавал по Черному и Азовскому морям на шхунах «Салгир», «Бомборы», «Псесуазе», транспортах «Килия», «Дунай». К тому же, именно он одним из первых в России ходил по морю на пароходах «Инкерман» и «Сулин», корвете «Волк». Впоследствии был за рубежом на пароходе «Тамань», а по возвращении оттуда ходил по Южному Бугу и Черному морю на шхунах «Дон», «Салгир» и винтовом корвете «Львица», а после переезда в Петербург в чине мичмана был преподавателем Морского училища – самом престижном учебном заведении империи. После убийства Александра II А.А.Горенко привлекался к уголовной ответственности, но вскоре был отпущен. Примечательно, что в 1885 году вернулся в наш город, где был назначен во 2-1 Черноморский флот Его Королевского Высочества Герцога Эдинбургского экипаж в Николаеве. Вышел на пенсию в чине капитана 2-го ранга.

[9]Итак, вернемся к обороне юга страны. Протяженность острова Майский и ныне составляет 1400 м, а площадь — 7,3 га. Он создан на шпунтовых сваях, вбитых в грунт по конфигурации острова. Между ними насыпаны камни и глина, а сверху — песок, завезенные из Очакова и Кинбурнской косы. Предотвращая разрушение острова штормовыми волнами, вокруг острова сооружен внушительный каменный оградительный мол.

Говоря об инфраструктуре острова, расположенного за 3,5 км от Очакова, он напоминает Кронштадт, о чем будет ниже. Таким образом, тут существует свой причал, склады, сорок казематов, пороховые погреба, железнодорожная ветка. Предметом особой гордости служили дальнобойные орудия и мортиры. Они были установлены на подвижных платформах для кругового обстрела, которые специальным механизмом поднимались из казематов, а после стрельбы опускались глубоко под толщу камней и песка, делая их неуязвимыми для ответного огня врага. Важно знать, что строительство острова закончено достаточно быстро: в декабре 1880 г. он был полностью готов к ведению боевых действий. Добавим, что благодаря своим уникальным свойствам о. Майский был длительное время неприступен и во времена Великой Отечественной войны, считаясь выдающимся гидротехническим сооружением в мире: моряки держали оборону на протяжении полугода после падения мощно укрепленного Очакова. Отметим, что особой гордостью этого острова в послевоенное время стала 17-я бригада спецназа Черноморского Военно-Морского флота, которая с апреля 1961 г. там обеспечивала боевое дежурство, охрану военных кораблей, проводила испытания парашютно-десантной техники, водолазного снаряжения, подводных средств движения.

Дальнейшие планы усиления южных границ империи были временно прерваны Восточной войной 1877-1878 гг. Во время осады Плевны Э.И.Тотлебен принял активное участие в его обороне. Позже занимался вопросом захвата и обороны Босфорского пролива для предотвращения прохождения английского флота, а также предложил ряд первоочередных мер для подготовки Болгарии к самозащите после ухода войск. Кроме всего прочего, именно он занимался вопросами обороны Кронштадта (1861-1888): там ему значительно помог николаевский опыт, используя который он смог окончательно закрыть Петербург серией мощнейших искусственных укреплений. К тому же, Э.И.Тотлебен разработал для этого уникального острова проект башенных батарей. Один из его фортов представлял собой постройки в виде буквы «П», в передней части одного из которых располагались башни и пороховые погреба, а в тыльной – жилые казармы для артиллеристов, по краям – две большие гранитные аппарели с лестницами. Форт с трех сторон был обсыпан землей. В частности, после посещения Южной батареи №3 императором Александром ІІ его переименовано в форт «Граф Милютин». С 1867 г. тут начали установку шести броневых машин системы Кольза с 11-дюймовыми орудиями образца 1867 г. Движения башни осуществлялись с помощью специальных паровых машин. Полный вес составлял 500 т. Отметим, что в период Великой Отечественной войны именно этот форт сыграл решающую роль в обороне Ленинграда. Во времена Хрущева это сооружение было разграблено и порезано на металл. Подобная судьба постигла и другие форты Кронштадта.

Итак, по завершению Восточной войны Э.И.Тотлебен все-таки прибыл в Очаков, где вскоре появились современные укрепления, система подземных мин, возведены внушительные батареи, усилено вооружение в городе.

В последний период своей жизни Э.И.Тотлебен был временным одесским генерал-губернатором, командующим войсками Одесского военного округа, позже назначен Виленским генерал-губернатором. В принадлежавшем ему имении устроил парк, соорудил дворец, а также минарет в память о войне с турками. Умер в Германии, перезахоронен на Братском кладбище в Севастополе. В память о нем один из фортов Кронштадта назван его именем, а в центре Севастополя установлен ему памятник. В Николаеве же о нем знают разве что отдельные исследователи.

Хочется верить, что о жизненном геройстве и подвигах этого выдающегося человека в нашем городе, впрочем, и во всем мире, еще долго будут помнить.

Андрей Шинкаренко,

Тарас Креминь