Богоявленские адмиралтейские фабрики

[3]Обеспечение Черноморского ведомства мундирным сукном и парусными полотнами в достаточном количестве всегда было сложной проблемой для его руководства на протяжении почти всего периода существования парусного флота.

Поставка этих материалов по казенной линии или совсем не проводилась, или была очень лимитирована. Комиссионерские закупки по свободным ценам обходились настолько дорого, что средств, выделенных соответствующими статьями бюджета, не хватало. Поэтому достаточно понятны причины, побудившие черноморскую администрацию к созданию собственной производственной базы по изготовлению сукон и парусины. И если для изготовления парусины определенная сложность усматривалась в систематической доставке больших объемов пряжи, которая являлась для нее исходным сырьем, из Белоруссии и центральных великорусских губерний, то овечью шерсть можно было закупать на месте в достаточном количестве, благодаря тому, что причерноморские степи хорошо подходили для развития овцеводства.

Сначала основную долю мундирных тканей Черноморское ведомство получало с Екатеринославской суконной фабрики, временно размещенной в городке Дубровная Могилевской губернии, находящийся в ведении князя Г. А. Потемкина. Однако в 1794 году фабрика была переведена в Екатеринослав и передана, согласно высочайшего приказа, в подчинение Военной коллегии, что обусловило прекращении ею поставок сукон Черноморском ведомству.

При таких обстоятельствах глава Черноморского адмиралтейского управления вице-адмирал Н. С. Мордвинов решил организовать свое ведомственное производство мундирного сукна, использовав для размещения фабрики здания морского госпиталя в Богоявленском, о чем и доложил Екатерине II. Несмотря на то, что Мордвинов был между прочим владельцем 12 тыс. десятин пустых земель в Очаковском уезде, где намеревался разводить породистых овец, можно считать, что в этом деле он руководствовался корыстными мотивами, пытаясь обеспечить себе устойчивый и выгодный сбыт шерсти.

[4]Первым шагом на пути к созданию фабрики стал перевод в 1794 году из Херсона в Богоявленск отобранных из мастеровых бывшего Кричевского завода "семьянистых прядильщиков, ткачей, знающих ткать парусные полотна", с зачислением их в адмиралтейских поселян. Однако Н.С. Мордвинову не удалось воплотить свои намерения в жизнь относительно суконного производства: во-первых, по причине сложного финансового положения ведомства, во-вторых, из-за увольнения его Павлом I с должности Главного командира Черноморского флота и портов.

К вопросу о собственном суконном производстве черноморское руководство вновь вернулось в 1805 году, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, сложившимися для этого дела. Иностранец Сервациус Шлейден, имея самую высокую милость на "заведение" суконной фабрики в Одессе, отказался от своего намерения, поскольку "тамошнее местоположение найдено к тому неудобным". Главный командир Черноморского флота И. И. Де-Траверсе через одесского градоначальника пригласил Шлейдена в Богоявленске на осмотр места, где Мордвинов пытался основать суконную фабрику. Место было признано Шлейденом достаточно удобным для его назначения. В процессе переговоров черноморского руководства с предпринимателем были проработаны условия, на которых Шлейден соглашался создать фабрику в Богоявленском. Их суть заключалась в следующем.

Администрация передавала Шлейдену казённые здания под размещение от 30 до 40 станков, устанавливала там сукновальную мельницу, три окрасочных медных котла и два больших чана, и все это передавалось предпринимателю в безвозмездное пользование на 30 лет. Для приобретения станков, инструментов, материалов и для найма рабочих Шлейден получил беспроцентный заём в 15 тыс. рублей сроком на 10 лет. Производство должно было быть приведено в действие через 5 месяцев после того, как предприниматель примет здания с оборудованием. Вся продукция фабрики, которая должна соответствовать утвержденным образцам, по установленным адмиралтейскими ценам должна была поступать в Черноморское ведомство. Излишки продукции предпринимателю разрешалось продавать по свободным ценам в Херсонской, Таврической и Екатеринославской губерниях. Фабрика находилась в собственности адмиралтейства и все иностранцы, в том числе и Шлейден, и российские мастера, и рабочие находились в подчинении адмиралтейской администрации. Шлейден обязывался в течение десяти лет научить технике сукноделия до тридцати молодых людей из адмиралтейских поселян.

28 февраля 1806 года морской министр П.В.Чичагов подал по данному поводу доклад Александру I, который дал разрешение на создание фабрики и утвердил приведенные выше условия договора.

[5]Первые опытные партии сукон фабрика изготовила в конце 1806 года. Налаживание производства шло с большим трудом и затратами. Красноречивым свидетельством этого является тот факт, что за период с основания по 1812 года фабрика получила от казны 55 625 руб., а продукции выпустила только на 12 275 руб.

Смерть С.Шлейдена, произошедшая, вероятно, в начале 1811 года, чуть не привела к прекращению деятельности фабрики. Дети предпринимателя, на которых, как на юридических наследников, перешли договорные обязательства покойного, "признавая затруднительным достигнуть той цели, к какой стремился покойный их отец", предложили перевести фабрику полностью в казенное ведение, и таким образом освободить их от любых обязанностей перед Черноморским ведомством.

Вице-адмирал Н. Л. Языков, сменивший на посту главного командира маркиза де-Траверсе, который в 1811 году был назначен морским министром, обратился к последнему с соответствующим рапортом. На основе доклада министра Александр I утвердил 13 сентября 1811 года предложение о принятии Богоявленском суконной фабрики в полное ведение Черноморского ведомства. Вольнонаемные рабочие подлежали замене на казенных мастеровых и адмиралтейских поселян. Ежегодный выпуск продукции определялся 40 тыс. аршин. До официального утверждения штатов и "Положения" о фабрике её деятельность и руководство должны осуществляться на основе "Положения" для казенной Павловской суконной фабрики.

Пока длилась переписка между Николаевом и Петербургом и осуществлялась передача фабрики в казенное ведение, она практически не работала – в течение 1813 года до адмиралтейства поступило всего 109 аршин темно-зеленого и 507 аршин серого сукна. В следующем году выпуск продукции увеличился. Однако вместо определённых 36 тыс. арш. фабрика изготовила лишь 18 075 арш. зеленого и 550 арш. серого сукна. При этом аршин зеленого сукна обходился адмиралтейству в 2 руб. 96 коп., серого – в 2 руб. 56 коп., тогда как такого же качество сукна закупались казной на частных фабриках стоимостью 2 руб. 43 коп. и 1 руб. 96 коп. соответственно.

Де-Траверсе, который вообще был инициатором создания фабрики и нёс за ее деятельность определенную моральную ответственность, взорвавшись гневом, написал соответствующее письмо в адрес черноморского руководства "дабы по всем частям устройства и успехов сей фабрики обращено было особенное внимание и попечение, и чтоб оно не заключалось в одних переписках, но в настоящих действиях".

[6]Наряду с чиновничьим равнодушием и волокитой, заинтересованностью в результатах подневольного труда казенных служителей и, тем более, адмиралтейских поселян, существовали и объективные причины низкой эффективности производственной деятельности фабрики, и, как следствие, высокой стоимости ее продукции. Главные из них – дороговизна дров, которые тратились в большом количестве для обеспечения технологического процесса, отсутствие возможности использовать силу воды для приведения в действие оборудования. Последнее обстоятельство обусловливало необходимость транспортировки наполовину готового сукна за сто верст на валяльную мельницу, а затем его возвращение в Богоявленск для дальнейшей обработки.

Поэтому, когда де-Траверсе, будучи знаком с такой картиной, узнал о бездеятельной паровой машине, которая находилась в одном из магазинов Адмиралтейской коллегии, он в январе 1814 года распорядился "о поспешнейшем её отправлении в Николаев", заранее изготовив на Ижорских заводах отсутствующие детали. Машина мощностью в 6 л.с. в свое время была выписана из Англии и предназначалась для Паноптичного заведения. Но использовать её было невозможно из-за некомплектности поставки из Англии и из-за отсутствия чертежей, на основе которых можно было бы изготовить нужные детали.

При сложившихся обстоятельствах, связанных со срочной отправкой машины на юг, эти детали не были изготовлены должным образом. Затем, когда машину доставили в Николаев, адмиралтейском механику И.Ф. Шмиту поручили ее собрать и установить на Богоявленской фабрике в качестве привода сукновальной машины. При составлении машины мастер обнаружил много недоработок, поломок и отсутствие деталей, устранить и восстановить которые он был не в состоянии. В августе 1814 года Н. Л. Язиков обратился к де-Траверсе с просьбой прислать "художников, знающих паровые машину". По распоряжению министра из Петербурга на юг весной 1815 года были отправлены машинный мастер Д.К. Кондратьев и три ижорских мастера с двумя учениками Паноптичного заведения.

[7]Вице-адмирал А. С. Грейг, который в 1816 году был назначен на должность главного командира, еще в большей степени, чем его предшественники Н.С.Мордвинов и И.И. де-Траверсе, был убежден в важности для Черноморский ведомства успешной деятельности Богоявленской суконной фабрики. Именно по его указанию были приобретены и установлены трепальная, стригальная, чесальная, прядильная и, как основная, сукновальная машины. Причем последней давала ход паровая машина. Наличие данного оборудования позволило выполнять на месте полный технологический цикл изготовления сукна и отказаться от обременительной необходимости возить полуфабрикат за сто верст на сукновальную мельницу.

Обеспечение Черноморского ведомства полотнами, которые использовались для пошива парусов на корабли и суда, всегда вызывало существенные трудности. В отличие от Балтийского флота, который получал парусину от казенной Новгородской фабрики по правительственному распоряжению, парусные полотна для Черноморского флота, за исключением небольшой части Новгородских, закупались через адмиралтейских комиссионеров по рыночным ценам в Москве и окрестных фабриках.

Стремясь стабилизировать снабжение флота парусиной, А.С.Грейг решил расширить поле деятельности Богоявленской мануфактуры путем налаживания при ней производства по изготовлению парусного полотна. Обосновывая свое мнение перед петербургским руководством, главный командир подчеркивал, что тем самым флот будет "обеспечен в получении наилучшей отделки парусины, что весьма трудно, если невозможно приобрести иными средствами". По распоряжению А.С.Грейга были приобретены и доставлены в Богоявленск ткацкие станки, а Адмиралтейств-коллегия по его просьбе отправила в мае 1820 года в Николаев ткацкого подмастерья К. Коновалова с Новгородской адмиралтейской парусной фабрики. Ему в подчинение были переданы часть казенных ткачей и адмиралтейских поселян, работавших на суконной фабрике. Квалификация Коновалова оказалась, пожалуй, недостаточной и для руководства работами на парусной фабрике был принят на контрактной основе мастер Вольф.

[8]На начальном периоде деятельности новая фабрика могла производить только грубую, так называемую, канифасную парусину. По данным на 1 августа 1828 года в экипажные магазины за весь период работы фабрики поступило всего канифаса №1 12297 арш., канифаса №2 – 691 арш. и "особо удостоенного на штормовые паруса" – 12 256 арш.

А.С.Грейг считал, что Богоявленском парусные полотна по качеству, конечно, нельзя сравнивать с английскими, но относительно московских, то "хотя последние и превосходят их в чистоте отделки, но в крепости едва ли будут превосходнее" и поэтому не было препятствий в использовании их для пошива парусов на черноморские корабли.

По распоряжению исполнительной экспедиции от 21 октября 1823 года при Николаевском Адмиралтействе [9] были пошиты из Богоявленского канифаса №1 паруса нижнего и среднего ярусов, которыми оборудовали линейный корабль "Норд-Адлер". Командиру корабля капитану 1 ранга И.И. Стожевскому было дано предписание испытать новые паруса в кампанию 1824 года. Сообщая о результатах испытания, Стожевский отметил в рапорте, что "у самих швов так растягиваются паруса, что начинает сначала сквозить, или как-будто дыры по швам покажутся, а после немедленно по сим швам рвутся, что нередко случалось в продолжении кампании".

[10]Недостаточное качество местной парусины А.С.Грейг считал вполне оправданной и понятной, опираясь на то, что лучшего "по новости фабрики и ожидать невозможно". Надеясь, что качество парусины со временем улучшится, он принял меры по расширению производственных возможностей парусной фабрики. Аналогичные шаги были предприняты и в отношении суконной фабрики.

В начале 1824 года Главный командир сделал предписание адмиралтейскому инженер-механику Трувеллеру заменить на суконной фабрике слабосильную паровую машину паросиловой установки, которая была снята с землечерпалки, и которая состояла из двух паровых машин мощностью по 5 л.с. и парового котла. Для размещения этой установки пришлось построить новое здание сметной стоимостью 4650 руб. Установка была приведена в действие 29 августа 1825 года.

Судовые машины плохо подходили для той работы, которую они исполняли: только воды нужно было столько, сколько "сухопутной" машине в 30 л.с., не говоря уже о недостаточной мощности. "Фабрика в состоянии ныне обработать шерсть на двух широкодельных машинах и вместе с тем перевалку сукон производить на 6-ти ступах для действия коих потребно паровую машину в 20 л.с. – докладывал А.С. Грейгу старший адмиралтейский механик В.С. Овен. - А посему, как предполагается вырабатывать сукна на 8-ми аппаратах до 60 тысяч аршин в год, равно и перевалку оных производить при фабрике, то для сего необходимо установить машины в 30 сил".

Свободных машин ни в 20 л.с., ни в 30 л.с. в Адмиралтействе не было, а имеющаяся установка постоянно выходила из строя. Управляющий делами Богоявленской фабрики в рапорте от 12 ноября 1827 года сообщил А.С.Грейгу, что "машина начала еще больше останавливаться, а дрова и другие материалы израсходываются в значительном количестве, сукон же переваливается и обрабатывается весьма мало, то во избежание таковых бесполезных расходов и невыгод, я вынуждено был приказать паровую машину остановить". В дальнейшем машину снова ввели в действие, но через различные неполадки работала она в полсилы, а в июле 1830 года совсем вышла из строя по причине перелома нижнего поперечного вала.

Рабочую силу на Богоявленских фабриках составляли три роты 15-го рабочего экипажа, которые состояли из фабричных мастеровых общей численностью 150 человек и 1400 адмиралтейских поселян из Богоявленского, Покровки, Калиновки и Воскресенска, разделенные на три смены.

[11]Наиболее существенным достижением Богоявленских фабрик было освоение выпуска почти всех сортов парусины, которую применяли на флоте. Однако, имея в своем распоряжении 42 станка для производства сукон и 46 – для парусных полотен, фабрики были в состоянии изготовить за год всего лишь до 42 тыс. арш. сукна и до 55 тыс. арш. парусины, что приводило к значительному увеличению доли накладных расходов.

Стоимость выработки сукон и парусины по данным 1832 года оказалась существенно выше цены на мундирные сукна, которые были утверждены властями, и подрядчиков на парусное полотно:
– сукно, в зависимости от цвета, на 0,87-1,47 руб. за аршин, а парусные полотна за кусок (длина стандартного куска составляла 50 аршин - прим. авт.)
– канифас № 1 на 3,89 руб.,
– №2 на 1,81 руб.,
– № 3 на 1,60 руб.,
– № 5 на 8,67 руб.,
– № 6 на 6,70 руб.,
– № 7 на 6,73 руб.,
брезенту на 35 руб. 33 коп.;

и только канифас № 4 был дешевле на 37 коп.

Изготовлен в 1833 году канифас № 2, который через грубость и нечистоту использовался для пошива брезентов и парусов для транспортных судов и флашхоутов, оказался дороже чем тот, что производился Александровской мануфактурой, на 13 руб. 81 коп. за кусок.

Целесообразно отметить, что парусные полотна, которые изготавливались на Новгородской фабрике также не отличались высоким качеством. По этой причине Николай I в декабре 1829 года определил главным поставщиком парусного и флажного полотна для Балтийского флота Александровскую мануфактуру, которая впоследствии стала поставлять свои изделия и на Черноморский флот. Новгородская же фабрика прекратила производство парусины.

[12]Увеличение объема выпуска продукции фабриками требовало значительных капитальных вложений, так как необходимо было строить новые фабричные здания, поскольку имеющиеся, оставшиеся от бывшего морского госпиталя, были полностью не приспособлены и крайне постарели. Существовало лишь одно новое двухэтажное каменное здание, которое было построено в 1832 году. Но даже в случае восстановления производственных помещений, серьезным препятствием оставалось отсутствие реки с достаточно быстрым течением для обеспечения эффективного действия сукновальни и значительные затраты на поставку дров, используемых для обеспечения технологического процесса и отопления фабричных зданий.

Поэтому, когда адмирал А.С.Грейг в рапорте от 24 июня 1833 года, подавая свои соображения по новому штату Черноморского ведомства, предлагал увеличить количество рабочих экипажей, морское министерство обратило это мероприятие как нерациональный, и для увеличения численности мастеровых, со своей стороны, предложило ликвидировать Богоявленские фабрики и перевести на адмиралтейские работы поселян и казенных мастерских, состоящих на учете при них.

[13]Окончательно вопрос решался уже при новом главном командире – вице-адмирале М.П. Лазареве. Приняв во внимание предложение министерства и проанализировав все сопровождающие обстоятельства, черноморское руководство посчитало, что целесообразной будет передача этих убыточных фабрик министерству финансов или их закрытие с последующим переводом работников в адмиралтейство. Докладывая об этом начальнику Главного Морского штаба А.С. Меншикову рапортом от 13 апреля 1834 года, Лазарев выразил полное согласие с предложением об "уничтожении" Богоявленских фабрик.

К началу 1835 года все запасы сырья на парусной фабрике были потрачены, работа приостановлена, свободному мастеру отказано от службы, 150 низших чинов 15-го рабочего экипажа, работавшие там ткачами, были переведены в адмиралтейство, а 60 поселян отпущены к семьям до наступления их очереди идти на адмиралтейской работы. С мая 1835 года были прекращены также работы на суконной фабрике, а работники направлены в адмиралтейство.

В связи с остановкой фабрик встал вопрос, что делать с ткацким и другим оборудованием и производственными зданиями, которые не нужны были Черноморскому ведомству.

Согласно описанию Богоявленские фабрики имели: двухэтажное здание под железной крышей, восемь каменных флигелей под дранковой крышей, каменную кузницу, каменный и деревянный сараи, красильню, каменную баню, каменную казарму, 13 каменных деревянных жилых домов, где размещались мастеровые.

В мае 1835 года руководство ведомства обратилось к морскому министерству с предложением о бесплатной передаче фабрик министерству финансов или продаже с публичных торгов.

На основе доклада А.С.Меншикова Николай I отдал 29 ноября 1835 года распоряжение изучить вопрос о возможности размещения в зданиях фабрики черноморского учебного экипажа и составить смету на переработку зданий для соответствующего назначения, а оборудование и инструмент предложить другим казенным фабрикам или, в случае его невостребованности, продать с аукциона. На запрос Лазарева, к которому было приложено описание всех вещей, оставшихся от фабрик, министерство финансов сообщило, что в его ведении доступна только одна фабрика, которая находится в Иркутске, и поэтому Лазаревские бумаги переданы в военное министерство, в подчинении которого находится несколько фабрик. От последнего в Николаев пришло сообщение о том, что оно имеет в своём распоряжении две суконные фабрики, причем одна из них – Екатеринославская – упраздняется, и министерство само занимается проблемой реализации ее оборудования.

[14]Обработка адмиралтейскими службами предложения царя по размещению в Богоявленском учебного экипажа показало, что сметная стоимость переоборудования производственных помещений фабрик составляет, согласно казенным ценам, 256 614 руб., А по свободным – 456 806 руб. Кроме необходимости расходования довольно значительной суммы, Лазарев указал, видя в этом существенный недостаток, на удаленность экипажа от начальственного надзора, "от чего действия его могут быть медленны и слабы, а это замедлит ход усовершенствования этого заведения и не приведет его к цели, для которого предполагается оно к учреждению". В связи с указанными причинами М.П.Лазарев в июле 1836 года распорядился осуществить публичные торги на имущество фабрик.

Торги на оборудование, оснащение и инструмент парусной фабрики состоялись в конце лета 1837 года. Желающих принимать в них участие нашлось только двое. Брянский купец А. Чамов сделал покупок на 193 руб., а херсонский первогильдейный купец П. Герасимов на – 239 руб. На ткацкие станки, общим количеством 46 единиц, оцененных в 400 руб., покупателя не нашлось, так как их перевозка была практически невозможна. Станки пошли на слом в начале 1838 года.

Высокое качество парусных и знаменных полотен производства Александровской мануфактуры стало основой тому, что предприятие с середины 1830-х годов и до Крымской войны становится главным и практически единственным поставщиком такой продукции для Черноморского ведомства, хотя оплата за неё проводилась, в отличие от Балтийского флота, по-прежнему по рыночным ценам. Поступление первой крупной партии александровской парусины относится к 1834 году, когда по указанию М.П. Лазарева там было закуплено 142 тыс. погонных метров парусины разных номеров. Выражая удовлетворение по этому поводу, вице-адмирал в одном из личных писем отметил: "Надеюсь, что года через два прежней парусины на флоте более не останется – так была редка, что сквозь парус можно было брать высоту солнца, и так слаба, что беспричинно рвалась".

Автор статьи: Анатолий Сацкий  (2002 год)