И во времена тяжких испытаний происходили события веселые и жизнеутверждающие, события, поднимавшие настроение и вдохновлявшие солдат на новые подвиги. Несколько коротких историй из военных времен.

Как Иосиф Сталин держал в тонусе Ивана Носенко

(Из статьи Генриха Боровика «Жестокие забавы вождя»)

[2](...) 1941 год. Осень. Тяжелейшее положение на фронте. Немцы взяли Минск, Киев, Харьков, взяли в кольцо Ленинград, стоят у ворот Москвы. В Кремле идет заседание Совета Народных Комиссаров. Настроение — мрачнее некуда. Среди присутствующих — нарком судостроения Носенко. После заседания он немного задержался по делам и в одиночестве идет по кремлевскому коридору. И вдруг — навстречу ему движется Сталин с несколькими сопровождавшими его людьми. Носенко почтительно сходит с ковровой дорожки и останавливается. Сталин, проходя мимо, окидывает его взглядом и, чуть замедлив шаг, произносит:

— Носенко? Слушай, разве тебя не арестовали?

И, не получив ответа, шествует дальше. Нарком — в шоке. Понимает, что ему пришел конец. Видимо, уже принято решение о его аресте, но почему-то еще не выполнено. Значит, его возьмут с минуту на минуту. Возможно, вот сейчас, при выходе из здания. Он спускается вниз, проходит к выходу, ждет, когда его остановят. Но его не останавливают, и он выходит из здания бывшего сената, над куполом которого полощется красный стяг.

«Значит, будут брать у Спасских ворот», — думает он. Но и у Спасских ворот его не берут. Нарком выходит из Кремля, с удивлением обнаруживает, что и в машине нет людей, которые должны его арестовать.

«Значит, на работе, в кабинете», — догадывается он. Но и в кабинете его никто не ждет. За полночь, как обычно, он уезжает домой в твердой уверенности, что заберут его, конечно, в четыре утра, на рассвете. Он не ложится спать. Жена в слезах собирает ему корзинку с вещами и едой. Но в четыре утра никто не стучит в дверь. И в шесть утра никто не стучит, и в восемь. К одиннадцати он, как всегда, едет на работу, но и там ничего страшного не происходит. Ожидание ареста длится еще несколько недель. Затем он начинает понимать, что произошло какое-то недоразумение. Сталин просто ошибся. Думал о другом человеке, а назвал случайно фамилию Носенко, потому что тот, попался генсеку на глаза. Идет время, Носенко принимает участие в заседаниях Совета Народных Комиссаров. Ничто не напоминает ему о той встрече в кремлевском коридоре. Он совсем успокаивается.

Летом 43-го, за несколько недель до орловско-курской битвы, на которой решится судьба войны, проходит очередное заседание Совета Народных Комиссаров. Участвует и Носенко. И надо же такому случится, что после совещания, идя по коридору, он опять встречает Сталина. И снова, поравнявшись с Носенко, вождь в полголоса проборматывает:

— Слушай, Носенко, а тебя все еще не расстреляли?..

И повторяются все мучения, которые он испытал два года назад. Но ничего не происходит, и постепенно снова приходит спасительная мысль, что Сталин снова ошибся. Не мудрено: уставший человек.

И вот закончена война. Победа. В один из летних дней 45 года собирается заседание Совета Народных Комиссаров СССР. На нем выступает Сталин.

— Сейчас, одержав эту великую победу, — говорит он собравшимся, — мы можем честно признаться: были моменты, когда вопрос стоял о жизни и смерти нашего государства. Это были очень трудные дни, месяцы и годы. Но мы, большевики, всегда верили в победу, никогда не поддавались унынию, растерянности, или панике. Работали, не жалея сил. И не теряли чувства юмора...

При этих словах он отыскал глазами наркома судостроения и спросил безо всякой улыбки:
 — Правда, товарищ Носенко?

Как астраханские верблюды до Берлина дошли [3]

("Российская газета" - Неделя №5102 (23) от 4 февраля 2010 г)

Сформированная в Астрахани 248-я стрелковая дивизия прославилась не только героизмом своих воинов и полководческим умением командиров. Дивизия надолго запомнилась, тем, что ее механизированную часть перевозили верблюды. На двух из них солдаты повесили табличку "Астрахань-Берлин" и связку орденов и медалей немецкой армии.

Звали верблюдов Машка и Мишка. Вскоре верблюды вместе с дивизией вернулись в Советский Союз. Верблюды оказались незаменимой тягловой силой во время весенней распутицы 1944 года. Прошли они и через Николаев. По информации этой же газеты, в г. Ахтубинск Астраханской области РФ в 2010 году открыли памятник Мишке и Машке.

Как стрелок Аким Маркаров на фронт спешил

Рядовой 985 артиллерийского полка 320 стрелковой дивизии, принимавшей участие в освобождении нашего города, Аким Григорьевич Маркаров получил под Николаевом осколочное ранение. Через месяц сбежал из госпиталя и догнал свой полк. По дороге на фронт скурил справку о ранении. За форсирование Южного Буга под Николаевом А.Г. Маркаров награжден медалью «За отвагу». Вторую такую медаль получил за освобождение Одессы. Там, за тысячу километров от родного Буденновска, в разгар боя на берегу Черного моря встретил своего земляка…

[4]Как разведчик стал талисманом в штабе полка

Среди штабистов 100-го гвардейского артиллерийского полка 49-й гвардейской стрелковой дивизии в марте 1944 года под Николаевом считалось хорошей приметой фотографироваться перед боем с полковым разведчиком по кличке Седой – наблюдателем расчета 76-мм орудия Иваном Ивановичем Семеновым.

Как командир батареи полк развеселил

8 мая 1945 года батарея Михаила Андреевича Мокина 775-го артиллерийского полка 243-й стрелковой дивизии, освобождавшей Николаев, вела бой с отступавшими фашистами в горах Чехословакии. В 14:00 ему сообщили о том, что война закончилась.

Комбат обратился к командиру артиллерийского полка открытым текстом на весь эфир: "Так что, - спросил он, - можно приказать: "Батарея, отбой?!", чем надолго развеселил весь полк.

Как число 12 преследовало десант Константина Ольшанского

Число 12 было знаковым для десанта старшего лейтенанта К.Ф. Ольшанского. В помощь десантникам выделялись 12 человек – десять саперов и два радиста, армейская прислуга М.К. Добрина тоже насчитывала 12 человек. Столько же людей высадили в районе Сиверсова маяка, когда волны начали заливать лодки. И, наконец, двенадцать десантников остались в живых на день освобождения Николаева.

Как высаживали десант в одесский порт [5]

По примеру отряда старшего лейтенанта К.Ф. Ольшанского, подобный десант с теми же задачами был высажен и в одесском морском порту. Рассказ бывшей связистки 320-й стрелковой дивизии Веры Ивановны Журавлевой:

«Партизаны сообщили, что в порту скопились фашистские войска, военная техника, снаряжение, боеприпасы. Вечером 9 апреля, когда части дивизии уже вели бой в районе Пересыпи, командир дивизии генерал-майор Илья Иванович Швыгин приказал сформировать группу разведчиков. Ей ставилась задача вызывать панику в тылу противника, тем самым помешать разрушению города и порта, эвакуации вражеских войск. Генерал хорошо знал город и сам возглавил группу, которая перебралась в порт. По сигналу ракеты автоматчики открыли внезапный уничтожающий огонь по гитлеровцам. Вскоре сюда прибыло подкрепление, и вся территория порта была очищена от врага».

Всего десантников было 18 (восемнадцать!) человек, включая командира дивизии.

Как в мире чтут наших солдат

В мире существуют клубы военных подразделений, в том числе и советских периода Великой Отечественной войны. В частности, клубы «147-й полк 49-й Гвардейской Стрелковой Дивизии» существуют в штатах Квинсленд и Новый Южный Уэльс (Австралия).

В марте 1944-го года полк составе 49-й гвардейской стрелковой дивизии полковника В.Ф. Маргелова принимал участие в освобождении Николаева. Полное название подразделения – 147-й гвардейский стрелковый Будапештский полк.

Автор подборки: Николай Пономаренко