Рассказ о том, как польские евреи едва не основали город в устье Ингула в 1776-м году

[2]Не успели высохнуть чернила на тексте Кючук-Кайнарджийского мирного договора, как в междуречье Буга и Днепра потянулись поселенцы, в основном беглые, беспаспортные, заштатные церковники и т.д. Весть о том, что российское правительство приглашает колонистов для заселения новых земель дошла и до Польши.

Первыми ходоками из этой страны в Новороссию были жители Балты Лейзер Зелманович с товарищами. Еще в январе 1775 года граф Румянцев–Задунайский выдал им «билет» в Новороссию: «Объявителям сего жидам Бениамину Магровичу, Лейзеру Зелмановичу, Хаиму Ицковичу и Хаиму Лейбовичу, желающим переселиться со всеми своими семействами, из слободы Балты внутрь границ Новороссийской губернии, чинить пропуск до Кременчуга, где им явиться в канцелярию Новороссийской губернии и просить место для поселения себе и всем сотоварищам своим, желающим туда переселиться; …всем российским войскам охраняя их от всяких обид, оказывать оным вспоможение».

Через полтора года новоиспеченные российские подданные добрались до мест будущего поселения. Здесь они направили в Новороссийскую губернскую канцелярию прошение с просьбой разрешить им и их семьям поселиться на особых условиях в пределах Новороссии.

В прошении, поданном 13 июня 1776 года, в частности, говорилось: «Высокородному и превосходительному господину генерал–майору, святой Анны и святого великомученика и Победоносца Георгия кавалеру, Днепровского пикинерного полка шефу, Новороссийской губернии губернатору Матвею Васильевичу Муровцеву Балтского выхода от поверенных жидов Лейзера Займеновича, Хаима Вицковича и от всего кагала, желающего поселиться в Новороссийской губернии. Желаем поселиться в Новороссийской губернии и жить в оной в разных местах, а именно: Сербского гусарского полка в шанце Новомиргородском и слободе Княжей, Долмацкого гусарского в шанцах Дмитровском и Нестеровском, македонского гусарского в шанце Крюковском; Елисаветградского пикинерного полка в роте Петриковской». [3]

Почему именно в этих местах – немного ниже, а пока о тех требованиях, которые выдвинули колонисты, и которые были удовлетворены. 

Во-первых, постройка жилья за счет казны, во-вторых, «для закона нашего школьный дом», в-третьих, отвести «для погребения мертвых телес земли».

Следующие пункты заставили задуматься губернских чиновников, о том, нужны ли им такие колонисты. Евреи настойчиво требовали разрешить им провезти через границу некое количество горячего вина (водки) беспошлинно, либо с уменьшенной пошлиной, либо с отсрочкой ее выплаты. Хитрые торговцы надеялись заработать денег, продавая свою горилку по всей территории Новороссийской губернии, особенно там, где большое скопление жителей мужского пола. Вот почему особо оговаривалось расселение корчмарей рядом с военными гарнизонами.

Губернская канцелярия, однако, не удовлетворила просьбу евреев, предложив им, а также остальным выходцам из Польши, селиться в местности, «зачиная от устья Ингула по реке Бугу до его устья, а от оного вверх Днепром до Александра шанца». Там им будет удобнее вести свое дело.

Дело казалось ясным, над Бугом вырисовывалась колония евреев–шинкарей и корчмарей, но история волею этих самых польских колонистов и новороссийской губернской канцелярии, отклонилась от прямой линии своего развития и стала выписывать кренделя, совсем как подгулявший казак по дороге из шинка домой. Дело шло к зиме, жилье для переселенцев казна построить не успела, Евреи попросили разрешить им перезимовать в шанцах (крепостях), а весной выехать к новому месту жительства.

[4]Канцелярия и губернатор Матвей Васильевич Муровцев позволили евреям селиться в славянских поселениях, в том числе и селе Покровском, одной из столиц Запорожской Сечи. В свою очередь им тоже выдвигались условия:

1. Один еврей должен привести пятерых добропорядочных поляков–ремесленников;

2. «... чтоб объявлен был каждого капитал, с которым сюда прибудет».

Лайзер Зелманович и Хаим Ицкович согласились с этими условиями: «а как же во оном определении об нас прописано, чтоб нас вывесть из заграницы каждому хозяину по пяти польских семей мужиков, то в том будем стараться».

Вроде бы наладившиеся дела евреев–виноторговцев едва не закончились плачевно. Генерал русской армии Семен Ширков, от которого переселенцы ожидали положительных рекомендаций, в письме на имя губернатора Новороссийской губернии неожиданно их разоблачил: «жиды Лейзер Зелманович и Хаим Ицкович не есть жители местечка Балты, следовательно, не могут от кагала того места быть и поверенными». Оказалось, что эти коммерсанты в свое время сильно нашкодили, и их должны были выслать в Могилевскую губернию, о чем был и ордер графа Петра Алексеевича Румянцева. «Жидам, желающим переселиться в империю Всероссийскую, - писал граф в августе 1776 года, - дозволяется ехать для того в белорусские губернии, включая и бывших на поселении в Балте, отозвавшихся к переводу в границы наши и [5] места уже отправлять с паспортами нашими не в Новороссийскую губернию, но в белорусские». А вышеуказанные предводители евреев для отправки не явились сами и других отговорили. Был составлен список, уклонившихся от переселения и решивших ехать в Новороссийскую губернию: «Всех желающих семьдесят пять, из них только одна еврейка–вдова».

Однако пронесло. Более того, прибыла следующая партия переселенцев. 30 сентября Новороссийская губернская канцелярия вынесла следующий вердикт: «1-е. Объявленных жидов Михеля и Мошку Мееровичей, Мерка Юшковича и Гершку Баневича со всеми их семьями и целым кагалом на поселение в здешней губернии при реке Буге, где в оную Ингул впадает в предписанных кондициях, кроме льготных лет, принять… 2-е. До заведения им, жидам, при означенном урочище над Бугом жилища прожить им в шанце Седлецком и в других [шанцах] Елисаветградской провинции местах в наемных домах и с производством торгу своего дозволить».

Пункт два стал фатальной ошибкой губернских чиновников, позволяя евреям тянуть резину с переселением на пустынные берега Буга и Ингула бесконечно долго. Да и казна не спешила строить им жилье предпочитая этому взимать налог со спиртного, ввозимого в страну.

18 ноября 1776 года по этому поводу было принято специальное постановление: «пропуск беспошлинно оных жидов товаров впредь до резолюции запретить, а провозили бы оной с платежом указанных пошлин». А пошлина составляла один рубль с ведра горячего вина.

[6]В 1778-м году прибыльный сбор пошлины отдан на откуп «господину майору Фалееву». За 1777-78-е годы всего через таможни было перевезено 12633 ведра и 10 кварт водки. Даже если брать по рублю с ведра – уже более двенадцати с половиной тысяч рублей. Деньги по тем временам немалые, а если учесть, что евреи все прибывали и прибывали, то перспективы вырисовывались вообще фантастические.

Но фокус заключался в том, что этих денег казна не получала! 23 сентября 1778-го года Новороссийская губернская канцелярия потребовала от Елисаветградской провинциальной канцелярии взыскания с евреев уплаты пошлины. При этом указывалось, что евреи привезли из-за границы контрабандой намного больше водки, чем им было позволено по договору.

Пока суть да дело, прибыли очередные купцы, и по ним было принято уже другое решение: «просителей жидов Морткевича, Гидилевича и Иосевича, и еще кого они до числа 20 семей приглашается на поселение в шанце Екатерининском принять». То есть, о поселении их на берегах Ингула и Буга речь уже не идет.

В августе 1778 года с просьбой разрешить поселиться в Екатеринославском шанце обратились Иось Бурхович и еще 15 семей. Губернская канцелярия их просьбу удовлетворила.

И, наконец, в ноябре 1777 года евреи–первопроходцы Лейзер Зименович, Михель Маярович, Ноля Лейзерович, Майорка Мохелевич, Иося Лейзерович, Лейзер Есруилович и Абрам Ескович подали в Новороссийскую губернскую канцелярию следующее прошение: «Вышед мы в Россию прошло уже тому два года, получили от оной губернии, между протчими, кондиции, чтоб нам жить в назначенном для поселения месте [7] (при устье Ингула) в домах, кои ис казны выстроются и привезть нам на каждую семью горелки по 300 ведер. Но мы, не имея настоящей себе оседлости, жительствуя при шанце Семлецком, не могли вывезть позволенной нам на каждую семью горелки, и не получаемся, как протчие жиды, вместе с нами выгодою. А при том и к прожитию не имеем пристанища. То потому Новороссийскую губернскую канцелярию нижайше просим повелеть нам в десяти семействах из показанного Семлецкого переселитца в Дмитриевский шанец. Потом учинить милостивое разсмотрение, дабы мы пред протчими жидами одновременного с нами выхода в Россию обиды чувствовать не могли»

И эти просьбы были выполнены.

Вот так и не суждено было возникнуть нашему городу в 1776-м году. А то каким бы он был?

Но некоторым из торговцев горячим вином все же «посчастливилось» поселиться в предназначенном для них месте, правда, несколькими километрами южнее. На плане села Богоявленск 1793 года обозначена Жидовская могила. Как стало известно из книги Н.А.Кухар–Онышко «Богоявленск – колыбель Николаева», похоронены в ней Борах Лейбович и Ицка Абрамович – последователи первопроходцев Бениамина Магровича Лейзера Зелмановича, Хаима Ицковича и Хаима Лейбовича.

Автор статьи: Николай Пономаренко