Воспоминания об адмирале. Последнее интервью Ю.С. Крючкова.

[4]Сегодня, 21 мая, очередная годовщина открытия знаменитого памятника адмиралу Грейгу на Соборной площади нашего города. Впервые за многие годы этот юбилей Николаев встречает с возвращенным историческим названием главной городской площади и жуткой чехардой в переименовании улиц и сносом других памятников.

Эта статья является третьей частью нашего расследования загадочной судьбы знаменитого памятника на страницах нашего сайта (Часть 1 [5]. Часть 2 [6]). С этой целью, в августе 2015, мы встретились с Юрием Семеновичем Крючковым.Тогда мы еще не знали, что это окажется его последним интерьвью. Спустя несколько месяцев после интервью Юрий Семенович ушел из жизни, оставив нам богатое наследие своих книг. Фрагменты этого интервью мы и публикуем на страницах нашего издания.

Юрий Семенович Крючков был не просто корабелом, изобретателем и учителем, он был еще и нашим проводников в историю родного города. Благодаря его книгам мы знаем адмирала Грейга, историю улиц Николаева, что такое «каронимика» и сколько раньше души вкладывали в строительство города... Он был уникальным кладезем воспоминаний о довоенном Николаеве.

Шинкаренко (Ш): Сегодня хотелось бы поговорить с Вами о памятнике Грейгу. Услышать каким он был, что Вы о нем помните. Мы ведем у себя на сайте расследование-поиск самого монумента — скульптуры Грейга. Есть множество версий, но нет единого мнения, куда она исчезла.

Ю. С. Крючков (Ю. С.): К сожалению, в свое время советская власть подлила масла в огонь, утверждая, что памятник увезли и переплавили немцы. Но я хочу сказать, что я слышал воспоминания как минимум четырех человек, которым я доверяю и которые утверждали, что они видели памятник Грейгу после освобождения Николаева. Я вскользь упоминал об этом несколько раз в своих заметках.

Первый источник — муж моей старшей сестры. По его воспоминаниям, на момент освобождения города он служил в Венгрии в войсках МВД. Его прислали в Николаев за документами, которые нужно было забрать в горисполкоме. А горисполком на тот момент занимал здание католической школы. Когда он туда пришел, памятник Грейгу валялся на земле, рядом с белым побеленным кубом, служившим ему (памятнику) постаментом в довоенное время. Я ему верю, поскольку в этой истории он был вообще не заинтересованной стороной.

Второй источник информации о памятнике — моя первая жена. Во время войны ее семья была в эвакуации. Вернулись в Николаев они буквально через три или четыре месяца после освобождения города. Мать ее работала в горисполкоме. Но поскольку само здание горисполкома было взорвано, то организация перебралась в здание краеведческого музея, что занимал помещение католической школы. Светлана, жена моя бывшая, была тогда девочкой — школьницей пятого класса. И как все дети, бегала к маме на работу. Вот она мне и рассказывала: «Я прибегала — Грейг валялся лицом вниз, ну я по нему бегала — по Грейгу по этому, топталась».

Третий человек — преподаватель НКИ Игорь Петрович Синько. Человек довольно серьезный, и я не могу ему не доверять. Он утверждал, что видел памятник внизу, на нынешнем нижнем бульваре. Тогда в том месте была военная гавань, а позже — Николаевская военно-морская база. Памятник валялся возле самой деревянной пристани. А вот куда он потом делся? Он не знал, и мне неизвестно.

Последний человек — это работник нашего институтского яхт-клуба. К сожалению, ни имени, ни фамилии его я уже не помню. Был он бывший циркач, за какие-то грехи еще до войны отсидевший в тюрьме лет десять. У меня с ним хорошие отношения были. Вот он тоже рассказывал, что видел Грейга на набережной у пристани. Но говорил: «В детали вдаваться не буду. Не хочу, чтобы меня опять посадили. Я уже свое отсидел».

Вот и все мои четыре источника информации о послевоенной судьбе памятника. Сам я в это время не был в Николаеве, потому как жил в Киеве.

Сама статуя Грейга, она много раз по городу перемещалась. Я вот помню, в своем детстве обязательно ходил на свидания «к Грейгу» три летних месяца. К памятнику мы ходили стадо встречать и забирать своих коз. А стадо встречали прямо возле Собора. Вот возле памятника Грейга мы все время и крутились, выжидая пастуха и коз. У Собора стоял такой невысокий куб и на нем Грейг. И ничего больше. Никаких досок с надписями, якорей, пушек — ничего абсолютно. Потом и его убрали. Думали, наверное, куда его деть. Ну, в общем, приволокли его к музею. Тогда музей назывался историко-археологическим. Он на Малой Морской улице был. Сохранилась фотография, где статуя Грейга валяется у здания этого музея. Через какое-то время появились две грязные статейки о Грейге. Одна в нашем николаевском журнале «Бурав». А потом кусочек ее — три строчки — перепечатан был в «Огоньке» с этой же фотографией. Уже после этого памятник перевезли к нынешнему костелу и там его поставили. В костеле сделали художественный музей, а в здании католической школы был музей истории и археологии. А во дворе стоял Грейг, на том же злополучном кубе, который все время его сопровождал по городу. Вот это и стало последнее его доподлинно известное место. Сохранилась не очень удачная фотография Грейга во дворе костела. И вот вся история того, что я помню о памятнике.

Помню еще, что до войны ходило очень много разных образных высказываний о Грейге — поговорок, присказок. Сейчас они забыты, да и сам я их позабывал. Те пару штук, что помнил, где-то были в «Истории Николаева» приведены. А больше не помню. Поэтому что-то сказать еще, к сожалению, не берусь. Я не знаю, а врать не буду.

Ш: Юрий Семенович, Вы в книге «История Николаева» писали, что плиты с памятника Грейгу бросили где-то на Ингульском спуске, и Вы по ним катались. А где именно это было?

Ю. С.: Да. Вы помните, на Ингульском спуске мост был железнодорожный — Вы наверное, еще его застали? Вот правая сторона спуска, откос зеленый. Вот этот откос, прямо идет

спуск — на нем лежали плиты, причем полированной частью вверх. Не потому, что из уважения, а потому, что если полированной вниз положить -то плита по откосу съедет. Обратная сторона плиты из необработанного камня заглубилась в грунт. И мы, мальчишки пятилетние, по этим плитам прекрасно съезжали. Плиты были метра полтора в длину.

Вот все, что я видел, все, что знаю и за что могу ручаться! А придумывать, как некоторые придумывают, — ради красного словца прославить лишний раз Николаев, — это я не буду. Мне часто вопрос задавали — а Вы правда любите Николаев? Вы пишете такие книги, так тепло отзываетесь о городе, Вы, наверное, его очень любите? Я отвечаю: вы знаете — нет!

Я люблю Николаев, только тот Николаев — старый, довоенный и дореволюционный. Вот до войны он сохранил лицо уютного, мягкого, такого теплого города. А после войны я его не воспринимаю, это совершенно чужой для меня город. Весь перекроен, перепланирован.

Ш: Юрий Семенович! А из какого материала был сделан памятник? Ю. С.: Памятник был бронзовый. Это была последняя работа Опекушина — знаменитого скульптора, автора памятников Пушкину, Екатерине в Петербурге.

Скульптура Грейга на этом памятнике считалась одной из лучших, наиболее выразительных, где он (Опекушин) сумел показать и адмирала, и человека. А общая композиция и все прочее — это работа Микешина. Поэтому памятник приписывается официально Микешину и иногда добавляют Опекушина.

Ш: Мы («Николаевский Базар») в своих поисках нашли книгу с памятника Грейгу. Она сохранилась в хранилище краеведческого музея. К сожалению, не сохранилась модель корабля, которая находилась над этой книгой и тоже хранилась в музее.

Ю. С.: Да, да! Я сам ее видел в музее! Книга — а на ней стоял остов корабля.

Ш: Сейчас остова нет. Есть одна книга. А изначально их было две и остов корабля. Осталась только нижняя книга.

Ю. С.: Книга тяжелая, массивная. А остов корабля — он же легкий, только стрингер и шпангоут. Вот кто-то и приделал ему ноги.

Ш: Я по поводу материала почему спрашиваю — мы когда с Покосенко общались на эту тему, он утверждал, что памятник был из чугуна.

Ш: Он (А. Покосенко) вспоминал, что после освобождения города тоже видел скульптуру Грейга у костела.

Памятник был просто повален рядом со зданием. Он нам даже эскиз нарисовал. Скульптура лежала уже на козлах и ее готовились куда-то везти.

Ю. С.: На переплавку.

Ш: Вот вопрос — довезли ли?..

Беседовал: Андрей Шинкаренко